Я закрыла глаза и приподняла руки, чтобы девушкам было удобно раскрашивать их. Узор на коже означал, что весна передает права лету, и начинается время года, за которое отвечает сама мать всего сущего. И та, кто была самой неутомимой в день, предшествующий ее пробуждению и возвращению к жизни, получает право носить на себе рисунок, сотканный из лучей самого солнца… А потом, мне на голову наденут убор, что символизирует капли крови, которые отдает Интра каждый год, чтобы на земле царило плодородие и процветание. И как ни странно, я имела право все это носить, ведь со вчерашнего дня, я больше не могла поклоняться Селене…
Через полчаса, я снова посмотрела на девушек, которые закончили свою работу. Еще немного посидела, чтобы краска окончательно высохла и взглянула на руки. Их покрывал растительный узор, подобно молодым побегам оплетая руки от ладоней и выше локтя.
- И последнее, - сказала одна из них и раскрыла ларец. Ловко вытащила и застегнула браслеты мне на руках и ногах.
На мгновение, я похолодела, терзаемая непонятным предчувствием и странным ощущением, что уже видела подобное… Но где и когда? Не помню…
- Миледи, пора возвращаться, - улыбнулись мне обе жрицы.
Я медленно встала, подошла к дверям, ведушими в зал и застыла. Холодок предчувствия неизбежного и страшного, сжал сердце в тисках ледяного ужаса. Хотелось развернуться и бежать без оглядки, но… двери уже открылись и, мне ничего не оставалась, как шагнуть в толпу гостей и подойти к тронному помосту. И снова я оглядывалась, но Марка так и не было в зале.
- А вот и наша королева, - громко оповестил о моем появлении де Керр. – Верховная, прошу вас закончить и украсить ее прелестную голову символом плодородия и процветания.
Клеандра приблизилась ко мне, открыла еще один ларец, который ей поднесла жрица, и достала из него странную диадему с множеством золотых нитей, украшенных рубинами. Да, именно рубины, теперь я определяла их безошибочно. Но рассмотреть подробно украшение я не смогла. Верховная приказала мне опуститься на колени, демонстрируя покорность Интре, и я закрыла глаза.
- Я рада буду видеть тебя в обители моей богини, девочка моя, - тихо сказала она. – Но Интра не одобряет притворство и искусственность, а значит, этому на тебе не место.
Она замолчала, а затем, не успела я ничего сделать, как… Клеандра резким движением сняла с меня парик, хотя и оставила маску, в секунду растрепала локоны, заставляя их упасть на спину, и надела на голову украшение.
И как-то стало тихо. Я отчетливо понимала, что гости продолжают разговаривать, но для меня наступило оглушающее безмолвие. Словно во сне, опираясь на протянутую де Керром руку, я поднялась и повернулась в сторону зала.