Человек с тростью окликнул Бориса на исходе декабря, у входа в магазин «Бриллианты ТЭТа», куда внимательный муж собирался заглянуть в поисках рождественского подарка супруге. Борис оглянулся в недоумении, предполагая увидеть кого-нибудь из знакомых, но перед ним стоял чужак. Нелепое, будто с чужого плеча, пальто, нелепый же котелок, низко надвинутый на глаза, которым, похоже, тесно было на узком, костистом лице. Обеими руками незнакомец опирался на массивную трость, словно боялся упасть.
«Филер или попрошайка», – подумал Борис, на всякий случай нащупывая в кармане горсть мелочи.
– Чем могу служить? – осведомился он.
– Простите, Борис Аркадьевич, что отвлек вас, – четко, как иностранец артикулируя слова, произнес большеглазый. – Но я уполномочен сообщить вам нечто чрезвычайно важное, касающееся вашей науки.
– Вы астроном?
– В некотором роде, – отозвался незнакомец и вдруг качнулся вперед.
Борис едва успел подхватить его под локоть, удивляясь птичьей хрупкости костей, которые прощупывались под грубым драпом пальто.
– Простите, – пробормотал большеглазый. – Мне очень трудно стоять… Не могли бы мы переговорить в уединенном месте? Уверяю, мое сообщение вас чрезвычайно заинтересует.
– Да, да, разумеется… почту за честь… – пробормотал Борис, смущаясь неловкостью создавшегося положения.
Незнакомец мог оказаться жуликом или умалишенным, но бросить его на промороженной улице одного или подозвать городового сын известного петербуржского профессора счел для себя постыдным. В конце концов, этот человек столь хрупок, что регулярно посещающему гимнастический зал и занимающемуся английским боксом молодому приват-доценту не составит труда управиться с помешанным, если тот окажется буйным.
Бориса вдруг осенило.
– Если не возражаете, – сказал он, – мы могли бы переговорить у нас на кафедре… Это недалеко.
– Мне это известно, – отрезал большеглазый. – Кафедра астрономии Императорского университета – наиболее подходящее для нашей беседы место.
– Вот и славно… – проговорил Борис, оглядывая улицу в поисках извозчика.
Проскрежетали на оголенных торцах мостовой полозья. К двум господам, явно уже принявшим за воротник, подкатил закутанный по самые брови лихач. Приват-доцент помог своему нежданному собеседнику взобраться в сани. Лихач укрыл их медвежьей полостью.
– К университету! – велел Борис.
Звонко щелкнули на морозе поводья, лошадка, мохнатая от инея, легко прянула вдоль запруженной экипажами линии. Борис покосился на большеглазого, в расширенных зрачках которого отражались электрические фонари.