– Свершение? Странное слово. Хотя… да, пожалуй, вы правы, – банкир покачал головой. – Что ж, я вижу, ваш подход к работе с банком стал… иным. Надеюсь, это не значит, что наши взаимоотношения прекращаются.
– Напротив, – Кел широко улыбнулся, – мы готовы обсудить с вами возможность открытия отделения банка Махаона на Хабе. Научные исследования требуют субсидий. Кроме того, благодаря нашим хвостатым соседям цена земли здесь существенно возрастет.
* * *
– Я все хотел спросить, – зоолог подошел к Келу Фраумеру, который так и стоял у портала после ухода банкира, – с тех пор в оранжерее ты ни разу не хотел принять прежний облик?
– Нет, – покачал головой тот, кого именовали главой Фраумером, – кроме того, я утратил способность к преображению. Свершение завершилось. Зенон Аркай и добрый грузчик Иней погребены в руинах старого Хаба.
– А как насчет Лиги внутренних миров? Они ведь будут искать тебя.
– Вряд ли. Но даже если и так, что они обнаружат? Мертвого бунтаря и разбитый корабль.
– И ты не вернешься обратно?
Мужчина, называющий себя Келом Фраумером, провел рукой по каменному парапету, прищурился, вглядываясь в небо.
– Может быть, однажды. У меня есть вопросы к одному генералу.
– Все-таки ты очень загадочный человек. Полное изменение физических характеристик! Это просто потрясающе. Не уверен, что даже Спрут способен на такое, – ученый покачал головой.
– У тебя конечно же есть гипотеза? – усмехнулся мужчина у портала.
– Разумеется. Я же ученый! Только это совсем безумная теория. Пожалуй, я оставлю ее при себе.
Они помолчали, разглядывая берег. Ксеноморфы вернулись в воду и плыли в открытое море.
– А в городе люди говорят… – ученый хитро поглядел на своего собеседника.
– Что говорят?
– Да так… ерунда… говорят, наши Дети моря похожи на одного грузчика из старого порта. Мол, лицо один в один.
– А вот это уж точно чепуха! – рассмеялся чиновник. – Сказка, в биологическом смысле.
Игорь Вереснев
Позывной «Оцеола»
Треугольник – каменное плато в стороне от железных дорог и автомагистралей. Здесь нет городов, нет деревень. Лишь пастухи пригоняют сюда отары овец в конце лета, когда засуха и зной выжигают пастбища в долине.
Посреди Треугольника стоит обелиск – обычный бетонный блок. На нем нет ни надписей, ни дат, и венки к нему никогда не возлагают. Такие памятники ставят не победителям, просто погибшим. Но это и не могила – хоть война сюда и докатилась, на самом Треугольнике бои не шли. Те немногие, кто видел обелиск, называют его «Памятником неизвестному солдату» или «Памятником последнему погибшему солдату». И только я знаю, кому он.