В дверном проеме сначала появилась рыжая шевелюра, а уже затем весь Рональд Уизли с явным намереньем спасти своего лучшего друга от любой возможной опасности. Дыхание парня сбилось, заставляя грудную клетку судорожно подниматься. Похоже, он бежал через весь поезд. Как мы вообще так разминулись? Почему нельзя было нас сажать всех вместе, а не по отдельности... Глупая Нимфадора.
Рот Рона открылся, чтобы сказать что-то, но заприметив еще одного пассажира, закрывшегося от всего мира развернутой «Придирой», решил восстановить дыхание. Похоже, ситуацию он все же оценил и, видимо, понял, что мне ничего не угрожает.
— Гарри, ты как, все хорошо? Я... как только... так сразу, почувствовал неладное и побежал на выручку, — говорил он с небольшими перерывами, выглядывая из купе и явно кого-то там высматривая. Я даже догадываюсь, кого, но для начала нужно ответить на первый вопрос и перестать пялиться на туфли Луны. Как она умудряется в них ходить? С виду такие маленькие и неудобные.
— Выручать нечего. Как видишь, со мною ничего страшного не произошло, жив, здоров... Луна, ты как себя чувствуешь? — обращаясь к газете, я поудобней расположился, указывая, чтобы Рон не стоял столбом, а присел.
— Спасибо, я хорошо питаюсь. — Видимо, это был показатель здоровья у Луны, и то, что я спрашивал, не совсем это, её не смутило.
— Видишь, мы не голодные... в смысле, все в порядке, — не знаю, как ещё его уверить, что с нами все хорошо, раз он глазам своим не верит.
— Раз так, ладно. Хорек совсем обнаглел, думает, раз стал старостой, так можно наезжать на всех подряд и вымещать обиду? Еще не приехали, а он уже на пару с Забини сняли больше баллов, чем Гермиона зарабатывает за урок.
— Смотря какой урок, — больше для себя, нежели для друга пробормотал, потому, как воображение подкинуло забавную картинку. Двухметровый хорек ходит взад-вперед по вагону и снимает баллы. Прозвище показалось знакомым, но не более.
— Да какой угодно, его прихлебатели уже кого-то побили из сурков, но я не видел, я б тогда их штрафанул... — у хорька еще и какие-то прихлебатели есть, обалдеть просто. Банда хорьков. Наверное, со стороны я улыбаюсь как идиот, но Рон так поглощен рассказом, а Луна — газетой, что мои эмоции остались никем не оценены. Прошло уже около получаса, и я приноровился поддакивать Рону, даже не вникая в его слова.
— ... ты со мною согласен?
— Полностью, — ну или как-то так.
Луна дочитала все, что могло показаться её мало-мальски интересным и, не обращая на мой пристальный взгляд никакого внимания, просто разглядывала сменяющийся пейзаж за окном. Иногда слова Рона зарождали в ней искорку интереса, но она быстро затухала, и вопрос оставался невысказанным. Белые пряди спадали на лицо, заставляя девушку дуть на челку. Я подловил себя на мысли, что Гермиона обычно убирает волосы за ухо. Видимо, это еще один привет из прошлого, потому как видеть я пока такого не мог. Мелочь, а все равно приятно, вспомнить хоть что-то.