– Конечно, – покивал бармен, – та МОПА сразу бы все по местам расставила, но, извини, здесь – только ты и я.
– Угу, – Биллинг с преувеличенным вниманием принялся разглядывать дно опустевшего бокала, – значит, ты и мысли читать умеешь?
– Мне читать не надо, я их и так знаю. А ты вспомни лучше туман. Тот, который между яростной силой и мудрой безмятежностью, где ты рахата за косичку таскал.
– Чего тебе от меня надо? – по-прежнему не поднимая глаз, осведомился Биллинг. Ему очень хотелось запустить в бармена чем-нибудь увесистым, тем же бокалом, например. – Я здесь первый раз и не все понимаю. Если тебе есть что сказать – говори по делу.
– Так вот, – как бы не слыша, продолжал бармен, – он, как и всякий туман, из капелек состоит. Мы, можно сказать, как раз в одной из них. Внутри. Соображаешь?
– Нет.
– Это был риторический вопрос.
– Хватит из меня дурака строить! – окончательно разозлился Биллинг. – Что я должен сделать? Тоже мне умник нашелся, сидит тут со своими рюмками…
– Это не рюмки, а чаши.
– Да хоть кастрюли. Ты мне можешь объяснить, зачем я здесь? Может, мне спросить о чем надо? Или дернуть тебя за что-нибудь?
– Не надо меня ни за что дергать, – насупился бармен. – Я и так все скажу. Ты ведь здесь, чтобы дорогу узнать, не так ли?
Биллинг с сомнением огляделся. Конечно, ему хотелось узнать, как отсюда выбраться, но бармен как-то очень пафосно произнес слово «дорога», явно имея в виду нечто иное. Биллингу вспомнился благочестивый проповедник из Церкви Учеников Силы Истины, говоривший примерно с теми же интонациями.
– Итак, – настойчиво продолжал бармен, – ты хочешь узнать дорогу?
– Подожди-ка, – Биллинг подозрительно уставился на бармена, – ты случайно не из ЦУСИ?
– Безусловно.
– Надо же. И куда вы, богоугодные, только не пробрались?!
– Безусловно, я не из Церкви Учеников, – спокойно пояснил бармен, – но, по-видимому, дела еще хуже, чем я думал. Ты действительно не знаешь, зачем сюда попал. Единственное, что тебе интересно: как отсюда быстрее выбраться, и значит, беседовать нам о чем-то нетривиальном сейчас бессмысленно. Это плохо, потому что время заканчивается, – бармен покосился на свои чаши. Стоящие в ряд сосуды вибрировали и, соприкасаясь друг с другом, производили мелодичный звон. – Ну что ж, как говорится, кто не умеет плавать, тот должен хорошо нырять. Давай выдохни, вдохни и открывай глаза.
– И все? – усмехнулся Биллинг и вдруг понял, что усмехается в темноту. Казино исчезло, только по хрустальному звону еще можно было понять, с какой стороны барная стойка…
А потом Биллинг открыл глаза и увидел знакомый нулевой интерьер собственной каюты. Он некоторое время бессмысленно озирался вокруг, пытаясь сообразить, что же все-таки произошло. В голове ворочалась тяжелая, спутанная груда мыслей. Жемчужное зерно здравого смысла если где-то там внутри и лежало, то в совершенной недоступности. Лишь две вещи он знал наверняка. Во-первых, все, что было там, среди мерзлых холмов, и потом в пустом казино, – реальность. Он знал это с той отчетливостью, с какой человек, нечаянно севший на колючий куст, понимает, что куст, черт бы его побрал, действительно существует. Во-вторых, что ничего этого в реальности, конечно, не происходило, просто он задремал, а теперь проснулся. Все остальное, в том числе собственный разум или, например, представление о том, который час, вызывало сомнения.