— Ничего, в войну не таких таскала, — ответила медсестра, решительно водружая руку Алекса себе на плечо. Хватка у нее была крепкая, дай бог всякому мужчине. От Степаниды пахло лекарствами.
— В войну? — удивленно повернулся к ней Сергей. Медсестре было никак не больше пятидесяти.
— Ну так я в этом… в Афганистане была, — пояснила Степанида. Коржухину не сомневался, что это неправда, однако промолчал. В свое время СССР куда только не совал свой нос — могло случиться и так, что медсестра из глухого сибирского городка оказалась в числе «советников» в какой-нибудь Анголе или Мозамбике. И до сих пор связана подпиской о неразглашении… Конечно, это тоже больше походило на шпионский роман, чем на правду, но, как Сергей однажды уже заметил, «в нашей стране чудес все бывает» — и Игнатьев, похоже, был наглядным подтверждением этого тезиса.
Вдвоем со Степанидой они легко подняли Алекса по широкой лестнице и подвели к рентгеновскому кабинету. Здесь Сергея внутрь не пустили — хичхайкеру помогала одна лишь Степанида. Вынужденный ждать в одиночестве в пустом коридоре, Коржухин вновь почувствовал беспокойство. Однако в скором времени медсестра снова вывела Алекса в коридор и решительно повернулась в сторону главного корпуса. Хичхайкер уже не пытался возражать — видимо, с больной ногой он чувствовал себя беспомощным. Сергею ничего не оставалось, как занять свое место справа.
Если во флигеле находилось, по всей видимости, амбулаторное отделение, то в главном корпусе располагалась собственно больница. Впрочем, и здесь явно не было наплыва пациентов, равно как и посетителей. Сергей почувствовал бы себя комфортнее, попадись им навстречу пара торопливо шагающих врачей, что-то озабоченно обсуждающих между собой, старик в замызганном халате, пробирающийся по стенке в сторону туалета, цокающая каблучками сестричка со стопкой белья или, на худой конец, уборщица с ведром и шваброй. Но коридор был совершенно пуст, и никаких звуков не доносилось из-за дверей палат. Пустовал даже столик дежурной медсестры в конце коридора. Сергей не мог отделаться от мысли (хотя и понимал всю ее абсурдность), что вся эта больница — фальшивка, гигантская декорация, призванная заманить их в ловушку. Коржухин в очередной раз напомнил себе, что он — здравомыслящий человек, а не герой ужастика, и что какие бы махинации не прокручивало игнатьевское начальство, это еще не значит, что местные жители могут обходиться без лечебного учреждения. К тому же в голове у него начала выстраиваться новая теория…
Степанида открыла дверь одной из палат и сделала приглашающий жест. Тут Сергею пришлось отстать — втроем в дверь они бы не пролезли. Палата, по местным меркам, была класса люкс — просторная и при этом одноместная. Окна выходили в больничный парк с задней стороны здания. Алекс присел на полосатый матрас кровати. Скрипнула металлическая сетка.