Если бы не тот взрыв в руднике, возможно он, никчемный рудокоп никогда бы не увидел света. С самого детства он помнил только мокрые стены шахт, побои и воду с привкусом соли.
Своей семьи я не знал. Некоторые говорили, что моя мать нагуляла меня с песчаными волками и бросила подыхать. Отец волк не захотел признавать бастарда. Внимание на подобные шуточки я старался не обращать. Я ненавидел свою жизнь. Иногда я представлял, что было бы родись я принцем или хотя бы сыном вольного дора. Но с другой стороны, другой жизни я и не знал. Мой приятель по рудникам Изили, говорил, что видел таких как я, за морем, когда он еще не был рабом. Живут в лесу. Роют себе норы. Но я точно знаю, что не на кого не похож. Смуглая кожа и густые темно-русые волосы сразу выдавали меня в общей толпе, и давали понять, что я был чужим. Рудники сделали мое тело крепким и выносливым, но мне все равно было далеко до самого захудалого дора.
К вечеру, как обещал конвой мы вышли к морю. Гавань. Я никогда не видел моря, огромные водные просторы, могучие волны бьются, разбиваясь о скалы белой пеной. Морские птицы, чайки как я услышал от одного из конвоиров, тревожно кричали летая над водой. Меня всегда интересовало, что чувствуют обладатели крыльев когда попирают земную тягу, как наверное замечательно чувствовать упругие потоки воздуха. В душе я ликовал и благодарил за то, что меня поймали. Смоги я убежать то ничего этого я бы не увидел, и скорее был бы мертв.
– Всем привал жалкие отребья! Шхуна придет утром, будете ночевать здесь!– послышались звуки плетей. Империя Дор не жалела рабочих рук. Солдат зашагал к небольшому разведенному костерку, расположенному на возвышенности, оттуда был хороший обзор. Спустя час послышался дурманящий аромат еды.
Безропотные пленники попадали кто куда, благодаря уже за то что на эту ночь их соседкой будет море, а ни гнилостный запах шахт. Я не долго полюбовался волнами, и легким морским ветром, а потом крепко заснул.
Корабль подошел утром. Пополнив запасы воды, и погрузив товар на борт, поспешно отплыл. Нас везли на продажу. Часть доров и и рабов отчаянно тошнило за борт, остальные же сидели на веслах. Товар был разномастным: больше всего ценились черные доры, об их выносливости ходили легенды. Были здесь и мороки, не люди вовсе и не доры, иллюзии, питающиеся страхами. Когда то они были духами, умели исполнять желания, но в конечном итоге приносили только боль и ложь, за что были уничтожены и забыты. С тех пор, остатки этого народа изредка встречались в дальних трущобах империи, да и то в качестве узников. Преступники и убийцы ценились мало, самым лучшим вариантом для них были пески арены.