— Бедняжка, — произнесла мама, возившаяся около печки. — Как ей не повезло! Столько свидетелей, и председатель вон идет.
Остальные женщины, испугавшись, что и их начнут проверять, не останавливаясь, заспешили прочь.
Действительно, председатель колхоза стоял возле своей калитки и все видел.
— Надо же, ну и ну, — сокрушался наш сосед. — Кто постоянно ворует, не попадется, а кто попробует разок, непременно угодит в капкан… — а сам поглядывает на отца; видимо, не столько женщину имеет в виду, сколько себя — отец и его однажды поймал с зерном. Он просил, заклинал, чтобы отец не предавал это огласке. Узнай об этом председатель — несдобровать бы ему.
Председатель сам жил очень скромно и не терпел воровства. Сельчане говорили о нем с гордостью: «Наш коммунист». В ауле было пять коммунистов. Среди них и мой отец.
Танбийке, которая так глупо попалась на глазах у всех, сначала страшно растерялась. Уселась, как наседка, на свой курай, думая, наверное, что подолом прикроет картошку. Но, услышав чей-то смех, встрепенулась, подобралась вся, вскочила и, уперев руки в бока, приняла воинственный вид.
— Чего смеетесь? — крикнула она. В глазах ее было отчаяние. — Разве виновата я, что дети мои есть просят? Все знают, какая у меня судьба. Если б хватало на жизнь, стала бы я позориться?..
Председатель повернулся и зашел в свою калитку.
Я опять вспомнила про карандаши. Вскочила, сунула в руки растерявшемуся отцу ребенка и бросилась на помощь к Танбийке. Из соседнего двора выскочили еще двое мальчишек. Мы быстро собрали картофель и сложили в маленький мешок, который снова упрятали в вязанку курая, туго затянули веревку и помогли бедной женщине взвалить ношу себе на спину.
— Спасибо, мои милые, спасибо. Да убережет вас судьба от такого позора, — бормотала Танбийке, сгибаясь под тяжестью и все еще хлюпая покрасневшим носом.
Я заметила, что лицо у Танбийке, как у старухи, все в морщинах. А ведь ее старшая дочка мне ровесница. Танбийке и правда жилось очень трудно. Куда труднее, чем нашей маме. Пятеро детей, больной муж.
Потом отец рассказал, что правление выделило Танбийке из колхозного склада мешок картофеля и поручило подобрать ее мужу работу по силам на дому, чтобы начислять ему трудодни.
И вот так каждый раз, чуть что — вспоминала я злополучные цветные карандаши.