А на Айдуе было прекрасно. Все сошлось – и погода, и природа, и трасса действительно была проложена так, что скучать не приходилось. И даже компания, несмотря на свою многочисленность, – правильная была компания. Все приехали кататься на лыжах, все умели это делать, никто не ныл, не канючил и не скандалил, требуя себе повышенного внимания и пытаясь давить авторитетом. В общем – я целый день получала удовольствие и ни секунды не жалела, что согласилась.
А во время привала, пока жарилось на углях сочное мясо, Петька все же уволок меня в сторону для приватного разговора. Артем попытался было воспротивиться, но Петерс взглянул на него с откровенным презрением, бросив:
– Если ты не доверяешь своей девушке, значит рано тебе еще девушек заводить.
Тема обиделся, но промолчал, и лишь поглядывал на нас издали, нехорошо поблескивая глазами.
Мы с Петькой уселись на поваленный ствол, добредя до него чуть ли не по пояс в снегу. Я ждала от него вопросов. Или предложений, не знаю, для чего-то ж он меня позвал. Но Петька молчал. Ворошил ногами снег, поглядывал на нашу компанию на поляне, и молчал.
– Ну, давай, рассказывай как живешь, – не выдержала наконец я, – с кем встречаешься? А то я так и не поняла, кто из них твоя девушка. Ну, хотя бы потенциальная. Или ты их всех оптом любишь?
– Я тебя люблю, – вдруг совершенно серьезно выдал мне Петерс.
– Да? Как это мило. А что, ты любишь меня только в те моменты, когда видишь с кем-то другим? Уж не знаю, что на тебя сегодня нашло, Петька, но если б любил – что тебе мешало все это время мне позвонить? Или зайти, вряд ли ты забыл, где я живу.
– Не думал, что я был тебе нужен. Ты никогда не воспринимала меня всерьез.
– А ты сам-то воспринимаешь себя всерьез? Хоть когда-нибудь? Я тебя за все 18 лет один раз в жизни видела серьезным. Когда ты балансировал на краю, мечтая о прекрасной вампирше. Что вот она выглянет в окошко, увидит и оценит.
– Неправда. Я хотел, чтоб оценила ты. Увидела, что я не просто шут, что я гожусь… на многое.
– На что? Разбиться, как дурак? Безумству храбрых поем мы песню? Нет, это не ко мне. Бездна, Петерс, мне было так плохо эти полгода! Когда Лиза умерла, я оказалась словно в вакууме, у меня было чувство, что меня в болото засасывает, да один твой звонок тогда – и я была бы твоя. Просто потому, что своей я быть уже не могла. А так меня из тяжелейшей депрессии вытаскивал светлейший Анхенаридит, а ты хоть знаешь, кто он такой? Хоть отдаленно себе представляешь? Да, вот тот миленький душка-вампирчик, что тогда вам в парке пиво разливал.