– Знаешь, бывают такие дни, – произнес Анхен, вновь ласково обнимая меня за талию, и уже не встречая сопротивления, – они иллюзия, они обман, им не надо верить. Думать, что они что-то там знаменуют собой, или к чему-то обязывают. В них можно просто войти и наслаждаться мгновением. Здесь и сейчас. И не важно, что было вчера, и что будет завтра.
– Завтра тебе надоест быть мальчиком Антоном в дурацкой шапке, а я так и не пойму: зачем тебе все это было нужно.
– Завтра я и не смогу быть мальчиком Антоном, потому что мальчика Антона не существует. Но сегодня я могу угостить тебя сахарной ватой. Соглашайся, это не слишком дорогой подарок, и ты можешь себе позволить его принять.
Лоток с ватой стоял у нас прямо на пути, и я почти соблазнилась, глядя на мальчишку, с аппетитом отхватывающего зубами огромные куски от пушистого розового кокона на палочке. Но потом вспомнила, что доесть этот шедевр кулинарной мысли до конца мне ни разу не удавалось, зато перепачкаться липким тающим сахаром получалось регулярно. Липкие руки, липкие губы…
– Я не слишком люблю сахарную вату.
– Конечно. А если я предложу тебе шарик с сердечком, ты скажешь, что это пошло?
Шариками торговали у следующего по курсу лотка.
– Чудовищно пошло. Идти рядом с тобой с таким шариком, это все равно, что написать у себя на лбу: «я верю в любовь с вампиром».
Он посмеялся:
– А ты не веришь в любовь с вампиром?
– Я верю, что вон тот мальчик очень любит сахарную вату. Но сомневаюсь, что она отвечает ему взаимностью.
– Видела б ты, как она тает у него на губах, – протянул он мечтательно, лукаво поблескивая глазами, – а еще я знаю детские стишки про бутерброд, мечтавший прыгнуть кому-то там в рот.
– А ты уверен, что эти стихи были написаны лично бутербродом?
Он чуть приобнял меня, посмеиваясь, коснувшись на секунду виском виска.
– Идем. Я знаю, от чего ты не сможешь отказаться, – и, взяв меня за руку, потащил куда-то вбок от главной аллеи, по далеко не самой широкой тропинке.
– Эй, уговор был про людные аллеи!
– Уговора не было! Когда я предлагал тебе людные аллеи, ты отвергла мое предложение! Договор был заключен позднее на слово «парк».
– Анхен!
– Мне приятно, что ты, наконец, решилась назвать меня по имени.
Тут он резко затормозил и обернулся, так, что я едва не врезалась в его широкую грудь. Он взял меня обеими руками за плечи, не давая отстраниться.
– Ну перестань, – попросил он меня тихо и серьезно, – ты же прекрасно знаешь, что ничего я тебе не сделаю. Здесь просто короче. Не спорь со мной хотя бы изредка, ладно?
Я кивнула, и покорно пошла за ним, понимая, что его присутствие все-таки сводит меня с ума. Что бы он ни говорил про отсутствующий у меня голос крови. Мне было хорошо рядом с ним. Я могла с ним не соглашаться и даже спорить, но, пока он держал меня за руку, я не могла бояться его или ненавидеть, я ощущала к нему глубокую, почти родственную симпатию, и опасалась лишь одного, что он отпустит мою руку и уйдет, оставив меня одну. Это все потому, что он вампир. Это их вампирское обаяние, вампирская магия. Но то, что я понимала это, никак не спасало меня от пучины симпатии, в которую я погружалась.