— Жених и невеста! Оба без места! Ага!
И язык показывает, и рожи корчит.
Сашенька замирает, втягивает голову в воротник курточки. Если бы асфальт был не таким прочным, Сашенька бы в ту же минуту — раз! — и сквозь землю. Очень хочется провалиться.
А Саша?
В первую минуту даже Саша теряется.
Ты, читатель, наверное, удивился. Ты, должно быть, думал, что Саша и Сашенька — два мальчика. Один энергичный, смелый — Саша, а другой тихий, робкий — Сашенька. Но оказалось, что вовсе не два мальчика, а мальчик и девочка. Теперь всё ясно? Вот и хорошо.
А Женька Воронин — ну что с ним делать? Заладил, как попугай: «Жених! Невеста!» Нервирует людей.
Миллионы мальчиков и девочек эту зловредную глупость кричали. Ну пусть не миллионы, а уж тысячи наверняка. И всё никак к ней не привыкнет мир. Действует — кто-то вздрогнет, кто-то расстроится, кто-то смутится, кто-то разозлится.
Сашенька стоит помалкивает, ресницы вниз.
А Саша? Ну, Саша терпеть не станет. Саша не такой человек, чтобы терпеть.
— Эй, Воронин, язык без костей! — это для начала. А потом ещё. — До четвёртого класса доучился, а ума не нажил!
Тут всё дело не в самих словах, а в тоне. И по тону Женька Воронин чувствует — добра не жди. Надо отстать, Женька очень хорошо это чувствует. Но сразу отстать как-то неприлично. Как будто испугался, все так и поймут. Поэтому Женька отвечает:
— У тебя больно ума-то много, прямо склад. Всё равно жених и невеста. — И ещё больше высовывает свой язык без костей, лиловый от шариковой пасты.
Больше всего Сашу задевает этот разрисованный нахальный язык.
— Смотри, Воронин! — кричит Саша из самой середины своего океана. — Месть будет страшной!
Воронин и сам знает, что месть будет. И скорее всего она будет именно страшной. Но как уйти? Неловко как-то.
— Ха! Испугался, задрожал! — нагло отвечает Женька. — Все мои поджилки трясутся.
Саша далеко. Почему-то Саша не спешит вылезти на сушу. И Женька набрасывается на Сашеньку.
— А ты чего стоишь? Стоит ещё.
Изо всех сил Женька толкает Сашеньку, и Сашенька отлетает в сторону, чистенький мешок со сменной обувью летит в лужу. Справедливости нет, попадает тихому человеку, который и слова не сказал за всё время.
Сашенька крепко сжимает губы, чтобы не заплакать.
— Сейчас заревёт! — злодейски хохочет Женька Воронин. — Ой, не могу! Прямо кино!
Саше надо защищать сразу двоих. Саша топает ногой по луже, брызги летят Женьке Воронину в лицо, на шапку, на куртку, на брюки. Женька стоит под этим душем, струи грязной ледяной воды текут по нему.
— Доорался, Воронин? Дотолкался?
Женька Воронин отряхивается, как выкупанная собака. Он говорит: