Но это, безусловно, Жанин Фаст собственнолично: черты узнаваемы, голос прежний, только взгляд перестал быть отрешенно-кротким, вовсе наоборот — уверенный, если не сказать повелевающий.
— Привел, — сказал Иннури. Оказывается, домовой прятался за полами одеяния Жанин. Медленно вышел вперед, смотрит виновато. — Рауль, я не мог отказать…
— Ступай, — проговорила ведьма, наклонилась и легонько подтолкнула Инурри в спину. — На тебя никто не в обиде, Etxeko… Ступай же.
Мэтр не двигался с места — интересно, что произойдет дальше? Великий толкователь снов Артемидор Далдианский во втором веке по Рождеству уверял, будто образы приходящие к человеку в ночных видениях являют собой организацию хаотических впечатлений, где главенствуют неистолкованные и непонятые символы — но что тогда должна символизировать Жанин, представшая в облике Королевы Селены, купающейся в призрачных струях лунного сияния?..
Ведьма отступила назад, к порогу, молча поманив рукой.
Жанин приглашает прогуляться? Отлично. Хвататься за сапоги незачем, во сне не замерзнешь, хотя снаружи морозец, а улицы покрыты наледью. Спустившись с крыльца Рауль не ощутил холода, пускай жесткие снежные крупинки и похрустывали под голыми ступнями.
Ночной Аррас был насыщен чужой, не-человеческой жизнью — ведьма и мэтр двинулись вверх по Иерусалимской, к кафедралу, чуть не каждом шагу встречая тех, кто обычно скрывается от взгляда смертных. Вот замер под аркой лазурный Orratz — существо бестелесное, нематериальное, подпитывающее свою странную жизнь магическими эманациями от волшебных предметов или энергией древних святилищ. Именно Orratz первым обратил внимание на приехавшего из Парижа Gizaki, обладающего редким Даром…
Возле дома богатого кузнеца и цехового старосты Эжена Дизье возятся пятеро хольтов — разновидность кобольдов, прижившихся среди людей. Малюсенькие, с ладонь, ушастые твари занимаются откровенным грабежом — через подвальную отдушину таскают металлические отливки. Зачем им железо, хотелось бы узнать?
— Серебро, — вдруг подсказала Жанин, хотя мэтр помалкивал и свои мысли не озвучивал. — Дизье не обеднеет…
Как интересно — настоящая гаргойль, магическое животное, давно и прочно считающееся вымершим, еще до царствования Карла Великого! Туловище как у толстобокой змейки, четыре лапки с коготками, удивительная голова — не то ящерица, не то собачка. Галлы-атребаты считали гаргойлей священными тварями, но в христианском мире полузмеям места не осталось.
«Я всех их вижу, — подумал Рауль. — Вижу, не применяя заклятий, хотя каждое из этих существ прибегает к мимикрии. Человек для Древних — злейший и опаснейший враг».