Всего более полумиллиона. Пересчитывая из флоринов в турские ливры получается тысяч девятьсот. Однако.
Впрочем, странные махинации мессира барона сейчас интереса не представляют. Важно другое:
— Дороги Non idem, — подсказал брат Михаил. — Будьте добры уточнить, в чем их особенности.
— Даже мы, зная об этом явлении значительно больше, предпочитаем туда не соваться, — ответил Жан де Партене. — Это дороги в никуда. В миры, для жизни человека не предназначенные и где человеку делать нечего. Я однажды попытался, чудом ноги унес. Больше того: я наперечет знаю все Двери… вернее, Дороги во Франции. Только в окрестностях Парижа их четыре, вы ведем тщательный учет, каждая Прореха описана и по возможности изучена, но никто и никогда не догадывался о Дороге находящейся собственно в Аррасе, под кафедралом, и второй червоточине в лесу Дуэ. По крайней мере у нас о них не знают. Сведения потеряны.
— Немудрено, — сказал Рауль. — Столько веков прошло. Как вы справедливо заметили, библиотеки частенько горят.
— Дело не в библиотеках, мэтр. Кто-то очень не хотел, чтобы Дороги атребатов в Артуа стали известны. Вначале тамплиеры, которые по словам усопшего Сигфруа де Лангра почерпнули сведения из хроник интересовавшегося местными легендами летописца времен ранних Каролингов, графиня Маго д’Артуа попытавшаяся разобраться в запретных тайнах и тем подписавшая себе приговор, потом… Потом, как я полагаю, секрет перешел к Церкви.
Барон де Фременкур в упор посмотрел на Михаила Овернского.
— Знали бы вы, сколько куда более опасных и захватывающих секретов хранила и хранит римская курия, — без всяких эмоций сказал доминиканец. — Не сосчитать, да я и не пытался. Верно: еще Папой Григорием Седьмым Гильдебрандом о Дорогах было приказано забыть навсегда. Не вписываются они в стройную и изящную картину мироздания. Да и лезет из них периодически… всякое. Тамплиеры ослушались: Орден Храма настойчиво и упорно искал новые Прорехи, не считаясь с возможными последствиями. Король Филипп Красивый и инквизиция храмовников уничтожили, наша конгрегация попутно конфисковала и упрятала в надежные хранилища все найденные документы, большинство посвященных отправили на костер. В итоге оказалось, недоглядели.
— Обычное дело, — пожал плечами барон. — Не вы первые, не вы последние. Огрехи, как говорят у нас, специальных служб, вполне естественны. Допустим, победа в Альбигойском крестовом походе вовсе не означала окончательного искоренения катаризма — до сих пор манихейские секты вылавливаете, а прошло целое столетие!
— Знаю, — недовольно бросил преподобный. — Не забудьте: с заразой умственной, с ересями и заблуждениями, борются другие. Моя задача — выжигать с корнем зло осязаемое, материальное.