— Откуда они узнали о своре? — спросил Рауль.
— Не они. Поутру, едва я успел отделаться от знакомой нам ведьмы, примчался конный посланец деревенского кюре. Старался говорить спокойно, но чрезмерное возбуждение и признаки паники я заметил сразу. Дикая Охота объявилась под стенами Бребьера перед рассветом, призраков заметили, разбудили священника… Тот приказал немедленно сообщить в инквизицию.
— А что же с ореадой, ваше преподобие? Я был потрясен, увидев ее утром дома!
— Вы другого ждали? Чего? Если Священный Трибунал бросится немедленно истреблять всех нелюдей, оставшихся в Европе, о других делах можно смело забыть — представителей так называемых «старших рас» осталось совсем мало, но если охотиться за каждым? Тогда что? Их сотни, может быть тысячи. Они вымрут за ближайшие два-три века и без нашего участия, тем более, что Древние стараются не причинять людям неприятностей — знают о неотвратимом возмездии. Существа несущие осязаемое зло — совсем другое!
— Смогли что-нибудь вытянуть из ореады?
— Боже упаси! Предупредил, что если повторится история с арбалетом и пострадает хоть один человек, тогда мы за нее возьмемся всерьез — пусть не вмешивается в людские дела. Почует опасность для себя, захочет что-нибудь рассказать, сама придет. Перед восходом солнца я ореаду отпустил: у меня нет власти над не-людьми. Но если бы у Древних была своя инквизиция, думается, мы бы сотрудничали!
Лошадки, — а в конюшнях Sanctum Officium заморенных одров не держали, отдавая предпочтение дорогим, рослым и выносливым кастильским скакунам, — шли уверенной крупной рысью: если не остановишь, к вечеру очутишься едва ли не в самом Брюсселе!
Далеко впереди, средь сверкающих льдистыми адамантами всхолмий показалось темное пятнышко.
— С тракта направо, — подсказал внимательный Жак. — Крепость Бребьер.
Слово «крепость» было, вне сомнений, некоторым преувеличением. Двести пятьдесят лет назад тамплиеры избрали для строительства одного из многих своих форпостов выветрившийся скальный выход в Арденнских предгорьях.
Много путешествовавший по Лангедоку Рауль видел то самый Монсегюр, оплот еретиков-катаров, стоявший на колоссальной отвесной горе высотой чуть не в милю, а Бребьер возвели на груде выпрастывающихся из гребня холма и поеденных временем гранитных глыб — правда, ну очень здоровенных, каждая с двухэтажный городской дом.
Рыцари-храмовники не мудрствовали — северная Франция это вам не Святая земля, где каждодневно грозит нападение сарацин, а значит строить колосса вроде замка Крак-де-Шевалье смысла не имеет. Для эффективной обороны на случай какой-либо неприятной неожиданности (к примеру норманнский или фламандский разбойный налет, что в позапрошлом XII веке еще изредка случалось) вполне достаточно квадратной башни-донжона, у соседей в Священной Империи называемой «бергфридом», двора огороженного стеной в три человеческих роста и ворот с опускающейся решеткой.