— Будет наиболее разумным…
— Церковь обычно прибегает к очистительному огню, — Арунделл, похоже умел слушать только самого себя. — А вы поможете истовой молитвой. Идите.
— Позвольте хотя бы…
— Не позволяю. Жалуйтесь на меня хоть королю, хоть самому Папе.
* * *
Вермель занялся быстро.
Пламя моментально перекинулось с подожженных снопов соломы на деревянные перекрытия и стропила, сожрало овин и конюшню. Вырвалось из окон-бойниц обеих башен, а когда крыша провалилась внутрь, с ревом поднялось над всхолмьем слепяще-оранжевым столбом, окутанным вихрем искр и дымными струями.
Уголья тлели еще пять дней.
Внезапный налет англичан обошелся Артуа и соседнему епископату Сент-Омер недешево — захватить с налету Бетюн не удалось, зато предместья, монастырь августинцев и две соседние деревни были сожжены. Пострадали окрестности Моленгема и Лёмбра, неприятель взял голыми руками пять дворянских замков, по ротозейству и самоуспокоенности владельцев не предпринявших попыток сопротивления.
Уолтер Моуни, наместник Эдуарда Плантагенета в Кале, сильно рисковал бросив все наличествующие силы в этот стремительный рейд, но успех превзошел любые ожидания: богатые трофеи при ничтожных потерях в людях (двое убитых, десяток с небольшим раненых), получены новые опорные точки для предстоящей летней кампании — а в том, что его величество продолжит борьбу за французскую корону с Филиппом де Валуа не сомневался никто: от командующего английским войском на континенте, до кредиторов Эдуарда в Священной империи, еврейских ростовщиков, ковроделов из Брюгге, брюссельских пивоваров или виноградарей Дуайе.
Омрачал этот небольшой триумф инцидент, случившийся по вине его светлости Ричарда Арунделла — потомка благороднейшей семьи, неустрашимого воителя, но при этом человека дурно воспитанного, бесцеремонного и весьма превратно толкующего слово «дипломатия».
Когда впервые за двести лет несбывшаяся мечта «Старого Гарри», короля Генриха II, отца Ричарда Львиное Сердце, о создании единой империи, включающей земли Англии, Франции, Аквитании и Гаскони, близка к осуществлению, когда решается судьба монархии, ни в коем случае нельзя ссориться с важнейшим союзником — Святой Матерью-Церковью!
Особенно в лице полномочного представителя Папы и курии!
* * *
— Ваше высокопреподобие, я приношу нижайшие извинения от имени королевства Англия и его величества Эдуарда Плантагенета…
— Просто «ваше преподобие», сэр Моуни. Приставка «высоко» соответствует церковному титулу аббата, архимандрита или папского камергера.
За губернатором Кале брат Михаил наблюдал не без скрытого удовольствия: похоже, этот суровый, решительный и не слишком красивый внешне господин и впрямь был смущен — невозможно притворно покраснеть до ушей, особенно не обученному лицедейству военачальнику.