— Нет. Я не обращаю внимания на клиентов. Они ничем не отличались от всех остальных.
— Как вы думаете, — спросила Макензи, — если спросить у них, могут ли знать имена этих мужчин другие ваши танцовщицы?
— Не думаю, — сказал Эйвери. — Давайте смотреть правде в глаза: большинство танцовщиц спрашивают имя у клиента исключительно из вежливости. Им плевать с высокой колокольни, как кого зовут. Они просто хотят заработать.
— Хейли была хорошей работницей? — спросила Макензи.
— Да, это было так. Она всегда с готовностью подменяла других танцовщиц. Она очень любила своих сыновей, вы же уже об этом знаете?
— Да, мы с ними встречались, — ответила Макензи.
Эйвери вздохнул и посмотрел на сцену:
— Можете поговорить с танцовщицами, если думаете, что это поможет найти убийцу Хейли. Но я не могу разрешить вам сделать это здесь и сейчас. Разговор с вами их расстроит, а это навредит моему бизнесу. Но я могу дать вам список имён и телефонов, если хотите.
Макензи секунду размышляла над его предложением, а потом отрицательно покачала головой:
— Нет, думаю, в этом нет необходимости. Спасибо за помощь.
Она поднялась со стула и дотронулась до плеча Портера:
— Мы закончили.
— Я ещё нет, — ответил он. — Мне нужно допить свой коктейль.
Макензи уже собралась что-то ответить, но вдруг зазвонил сотовый Портера. Он взял трубку, прижав свободную руку к другому уху, чтобы хоть немного заглушить грохот песни Skrillex, орущей из динамиков. Разговор не отнял у него много времени. Прежде чем его закончить, он несколько раз кивнул, потом залпом допил свой коктейль и передал Макензи ключи от машины.
— Что случилось? — спросила она.
— Ну, всё, я допил, — сказал он, а потом его лицо погрустнело. — Произошло ещё одно убийство.
Получив звонок, они сели в машину и проехали чуть больше двух с половиной часов, чтобы добраться до места преступления. Чем дальше они отъезжали от стриптиз клуба, тем темнее становилось вокруг, что лишь усугубляло унылое расположение духа Макензи. Когда они наконец прибыли на место, наступила ночь. Они свернули с главного шоссе сначала на узкую грунтовую, а потом на просёлочную дорогу, которая вывела их к большому полю. Чем ближе они подъезжали к нему, тем сильнее Макензи ощущала гнетущую ауру смерти.
Фары освещали лишь небольшую часть ухабистой дороги, по которой она с осторожностью ехала, пока наконец не начала различать многочисленные полицейские машины, прибывшие на место раньше их. Некоторые из них были развёрнуты фарами в центр поля, освещая наводящую ужас, но уже знакомую им картину.