— Ну, я, енто, поговорил с ней, — промолвил домовой, — Она хочет остаться с людьми. Енто потому как магии нету почти в диком мире, хозяин спит, а у людей можно найти прибежище и силы для чародейства. Вести себя обещает скромно.
— Как зовут её?
— Она не помнит. Давно это было.
— Не помнит, значит. Как нам тогда её звать? — забеспокоился подполковник.
— Сами решите. Ей всё равно на человеческие имена.
— А нечеловеческое имя у неё есть?
— Ольха-На-Краю-Обрыва.
— Это имя такое?
— Да. Такое имя, — не смутившись ответил дед Семён, — у живущих вне времени часто бываю такие большие и красочные имена. Это ещё короткое.
— Живущие вне времени это кто?
— Это мы, элементы фольклора, — усмехнулся домовой.
— Одеть её надо, — вкрадчиво сказал подполковник Сошкин, — а то нечисть нечистью, но все же неприлично.
Домовой что-то опять нечеловеческим шёпотом заговорил с лесавкой. Та сначала немного склонила голову набок, а потом и вовсе зажмурилась. На худеньком теле как старая фотография в проявителе возник серенький простенький сарафанчик из некрашеного льна.
Я тихонько подошёл к девчурке и протянул ей руку. Она немого постояла, а потом подошла и ткнулась лицом в моё плечо. Контакт установлен. Как же звать тебя призрак сибирской Маугли? Ольха-На-Краю-Обрыва. Звать мы тебя будем Оля.
У начальника сборов тихо тренькнул телефон. Тот хмуро достал его и насуплено прочитал СМС, а потом тяжело вздохнул.
— Начальство решило закрепить за тобой этот образец нечисти. Раз в месяц будешь писать коротенький отчёт. Я так понимаю, они уже имели дело с лесными духами и ничего нового не узнают, потому и решили отдать тебе. В противном случае отняли бы сразу.
— Сначала домовой, теперь лешая. Мне за это недоплачивают.
— Тебе разве не сказали?
— О чём?
— За каждого нечистого в зависимости от типа полагается надбавка к окладу. За этих двоих по десять процентов от должностного.
— Итого двадцать, — пробормотал я.
— Пятьдесят пять, — поправил подполковник.
Я косо взглянул на него.
— За боевого мага третьего разряда тебе ещё тридцать пять накидывают.
— Не поверю тогда, чтоб остальные не прибирали к рукам такой клад.
— Ну почему же. У нас у каждого по три — четыре потусторонних дома. У меня тоже домовой есть, а ещё три привидения. Но они всё больше спят под потолком. Только дед Поликарп под ванной живёт, старый похабник. Но детям нравится. Он сказок много знает. А лесная всё же редкость. Жемчужина.
Подполковник ушёл, оставив меня наедине с моими новыми домочадцами. Через некоторое время в палатку солдаты, с любопытством кося глазами на молодую симпатичную худышку, притащили ещё одну полевую кровать. С тех пор, вообще, часто мне стали таскать берёзовые дрова для печи-буржуйки, причём постоянно новый боец. Слухи быстро разлетаются меж людей.