Он усмехнулся. И сразу лицо его омрачилось. Шесть лет!.. Тогда они были здесь вдвоем. И без Мити он бы погиб…
Ему живо представилась их юная, мальчишеская дружба: ночевки возле костра в тайге, охота на чирков и диких гусей, шторм, захвативший в открытом океане и выбросивший на этот пустынный берег, голод, скитания… Океан! Великий путь мореплавателей! Бухта Туманов… И вот Мити нет…
Новое чувство разгоралось в его душе — чувство, подобное пламени, опаляющему душу. Теперь он другой. Он пришел сюда, чтобы раскрыть тайну гибели друга и отомстить за него!
Синицын провел рукой по лицу, как бы отстраняя воспоминания, и обернулся к пограничнику. Тот пристально смотрел в одну сторону. Проследив за его взглядом, Синицын заметил у берега колышущегося под ветром озера полыни нечто вроде узкой отмели. Там полынь редела, и оттуда доносилось негромкое журчанье воды.
Шагая в том направлении и раздвигая высокие, крепкие стебли, Тимчук и Синицын обнаружили звериную тропинку. Они шли, пригибаясь и обходя ручеек, который сбегал по тропинке. Пышные листья полыни смыкались над головой, образуя сплошной свод. Они находились словно в туннеле — среди зеленого сумрака и журчанья воды. И чем дальше они двигались, тем более убеждались, что по этой укромной тропе недавно ходили, и что вела она точно на юг, в сторону Песчаного Брода.
Это было важное открытие. Можно было позволить себе присесть, отдохнуть. Но едва они сели, выбрав сухое место, у Синицына возникла мысль, заставившая его вскочить.
Если тропа начиналась (или терялась) у нижнего края каменной осыпи, то не естественно ли предположить, что у верхнего края осыпи она может иметь продолжение, и, следовательно…
Тимчук понял его с полуслова.
— Стало быть, так, товарищ младший лейтенант! — сказал он звонким, четким голосом, который очень шел к его маленькой, крепкой и подвижной фигурке. — Лучше нам разделиться. Вы в обрат, а я туда… — Он показал в сторону Песчаного Брода. Его глаза хитровато прижмурились: — Познакомлюсь с вашим старичком!
Синицын взглянул на него, пытаясь угадать, что он думает о Пак-Якове и сложилось ли уже у него мнение о причине гибели Никуленко. Но лицо Тимчука не выражало ничего, кроме деловитой озабоченности.
Итак, они разошлись. Тимчук продолжал путь на юг, а Синицын повернул «в обрат».
Сумрак начал понемногу светлеть, за поворотом блеснуло голубое пятно: вот и осыпь. Взбираясь по ней, Синицын прикидывал, в каком направлении следует искать наверху продолжения тропы. Занятый этой мыслью, он не заметил щели между камней и оступился. Морщась от боли, он поднялся и хотел идти дальше, но, взглянув на злополучное место, остановился: среди развороченных его падением камней чернело отверстие.