Так что гонцам пришлось письменным обязательством удовольствоваться, которое Ярла на имя лореттских старшин и герцога Хосвейна составила. «Обязуюсь прибыть в город в такой-то срок…» Ну и так далее. Срок, само собой, кратчайший. Уполномоченный посланник в обмен на обязательство задаток отдал. И понеслись гонцы обратно в Лоретт, лошадей на фейренском постоялом дворе переменив. А Ярла не слишком впопыхах, но и не затягивая, об угрозе, которая над людскими жизнями тяготеет, пока свободный ларв разгуливает жив-здоров, помня, собралась, с Ниланой попрощалась и на следующей же фелуке, что мимо Фейрена в Лоретт шла, отправилась в плавание. Может, и от гонцов-то не так намного отстала.
Письмо, которое Ярла теперь сунула под нос стражнику, в кармане малость поизмялось. Потому грязнобородый сперва и глянул на него небрежно, вскользь. Но как только хорошенько разглядели текст, печати да подписи подслепые глаза, аж подобрался весь: ну, раз такое дело, для города важное, раз высокая просьба, ступайте, ступайте себе, госпожа, не препятствую и даже милости прошу… Чуть не раскланялся.
Про себя-то, наверное, изведётся от любопытства: какое такое дело? В письме подробностей-то нет, их гонцы на словах досказали. И оружие Ярлино – самое обычное, не какой-нибудь там колдовской меч, который чудесным огнём горит, так, что помимо прямого назначения вместо светильника использовать можно. У всех видунов-охотников обычное оружие. А если уж некоторым хочется «волшебность» подозревать, так вся она в том заключается, в чьих оружие руках. Да и то не волшебность… Но это не каждому объяснишь. Да не каждому и надо объяснять.
Разве что мешочек с кристаллами-ловцами, в который успел стражник нос сунуть, мог грязнобородого на кое-какие подозрения и догадки навести. А мог и не навести. Ну, то ли стёклышки, то ли недорогой хрусталь, уж точно не алмазы, потому что где же такие алмазы, с крупную монету, взять? Одинакового размера, и обточены одинаково, плоским восьмигранником. Девицы блестяшки и безделушки любят… Но даже если связались в уме стражника эти «блестяшки» с «важным делом» и с кристаллами сумеречных охотников, про которые многие знают, потому как не секрет – то и пусть его.
В ответ на «милости прошу» кивнула Ярла с бесстрастным лицом, мешок и чехол затянула, на плечо закинула и зашагала к воротам.
Ещё рубежа белых лореттских стен не пересекла, а уже поглотил её город, как немногим раньше купцов, что на фелуке плыли, ремесленников и старую крестьянку. Как поглощал всех, кто попадал в него. Окунулась Ярла в портовый шум-суету.