Предприняла, конечно, Ярла заведомо тщетную попытку, начала́ повторять вчерашнее, объяснять писарю, что о деле городской важности идёт речь, об истреблении оборотного зверя. Но чиновник только руками разводил: герцогское распоряжение, а он – человек подневольный. Ну ладно, он, а тот, который вчера бумагу выписал?.. Нет, сегодня и он не выпишет. Вчера-то герцогского распоряжения не было ещё… Можно, впрочем, вопрос со старшинами обсудить, или к герцогу на аудиенцию записаться, хлопотать о разрешении по причине чрезвычайных условий…
Морщась от многоэтажных чиновничьих словесных нагромождений, не надеясь на успех, попыталась всё-таки Ярла неповоротливую канцелярскую машину сдвинуть с места. Попросила писаря кого-нибудь из старшин позвать. Тот удалился на поиски, но вернулся вскоре ни с чем: нет никого, они ведь не всё время в советном доме, больше по утрам, а общие заседания по вторникам и пятницам бывают. У них, у каждого, помимо городских дел – и свои, личные. Люди все состоятельные, а состояние нажить, да сохранить, да приумножить – времени требует и труда. Ярла заикнулась насчёт того, нельзя ли Орвена Кейра, где бы он сейчас ни был, разыскать попробовать, посыльного к нему отправить… Писарь озадачился, задумался, потом вилять начал: такие решения принимать не уполномочен, да то, да сё. Лучше вот завтра с утра прийти, завтра ведь как раз пятница, старшины в полном составе соберутся. Ну и как объяснишь ему, чернильной душе, что завтра – поздно, что счёт не на часы, на человеческие жизни идёт?
А что с аудиенцией у герцога? Ну, здесь ещё сложнее всё и дольше. Сперва надо обращение составить с просьбой, его во дворцовую канцелярию передадут, а там уж занесут в книгу посещений. Но очередь большая… Если только ввиду важности дела на завтрашний же день к герцогу получится попасть…
А если прямо в канцелярию пойти, без всякой писанины? И там и про важность, и про завтрашний – а лучше – про сегодняшний день объяснить?
Писарь аж глаза под лоб закатил: никак не можно! Во-первых, сегодня приём уже идёт, во-вторых – исключения только для особо важных персон, для всех остальных общий порядок: тут, в советном доме, обращение написать…
Ну да, чиновничьи души без писанины тягомотной не обойдутся. А как же неграмотные люди, кто победнее, если им надо к герцогу попасть? Наверное, вот этот самый писарь, или какой помощник его для них просьбы-обращения и составляет.
Со стойким чувством безнадёжности затеи написала Ярла по положенной форме бумажку, отдала чиновнику – да и забыла. «Завтрашние» аудиенции и визиты – почитай, что никакие. Нечего ни на герцога, ни на старшин надеяться. Вечно вот так: работу делать пригласят, и своими же порядками да законами препоны ставят. То после определённого часа по улицам ходить нельзя, то ещё чего… Но результат-то вынь да положь. А вынешь, положишь – как должное принимают, и невдомёк им, что сами, скорее, мешали, чем помогли.