– Но я бы свою шкуру дёшево не продал, это уж нет, – пристукнул рыжий кулаком по стойке. Спохватился, как бы из-за предыдущих слов его трусом не сочли. В отличие от усача, у него «в глазу» было, и не в одном, и не выветрилось ещё.
Зверь где-то неподалёку, но не возле харчевни, в этом Ярла уверена была. Ушёл, пока она сюда спешила.
Остановившись на пороге «Подсолнуха», вгляделась Ярла в ночную темноту, прислушалась. За спиной возились, переговаривались, но этот шум её не интересовал.
– Э-э, госпожа, – кашлянул кто-то рядом, деликатность изображая. Ярла оглянулась. Оказалось – опять рыжий этот, теперь уже малость протрезвевший. – А вы ведь не из стражи, а?
– Не из стражи. Но сейчас вроде них.
– Не вы ли сумеречный охотник, которого в город звали?
– Может, и так. Тебе-то что?
– Да вот, спросить хотел, – с немного жалким видом двинул рыжий своим раненым плечом, которое тряпкой зажимал. – Вот это-то, оно… ничего, а?
– А чего – ничего?
– Ну, как же… того… в оборотня не превращусь?
Появилось у Ярлы неуместное шкодливое желание рыжего пугнуть. Или поиздеваться: мол, иди в полнолуние к сухому дереву, заберись нагишом на самую верхушку да три раза петухом прокричи, тогда пронесёт, не станешь оборотнем. Но Ярла себя осадила. Презрительно слегка процедила сквозь зубы:
– В твои-то годы в бабьи сказки веришь.
– Да я, это, не то что верю, а так…
– К лекарю лучше сходи. Да заплати, не жадничая, чтобы перевязал как следует.
– А-а… ага, – кивнул рыжий, – сейчас и пойду. – Протиснулся мимо Ярлы в дверь и остановился в нерешительности. – Или, может, пока так как-нибудь, здесь до утра подождать?..
– Да ничего, иди, разбуди лекаря, он, наверное, в той степи живёт? – Ярла в сторону городского центра, в северном направлении указала.
– Ага. Ну, пойду тогда.
Рыжий вышел и потрусил по улице. Раз оглянулся – Ярла ему рукой махнула: иди, иди всё в порядке.
Да, в ту сторону можно, не опасаясь, идти. Ну а ей самой – в другую сторону, к югу дорога. Навстречу грозе, которая всё ближе к городу подходит. Оттуда, с юга, молнии летят, небо кромсают-чертят. Оттуда и ветер – по лицу хлестнуть так и норовит.
Вот и последние дома остались позади, вчерашние рощицы начались. Внимание само собой работает, взгляд обшаривает темноту, а при вспышках молний – всё окружающее, что свет выхватил, разом уловить старается. Слух между громовыми раскатами каждый звук ловит. Вот тут-то и угадала Ярла какое-то лёгкое движение неподалёку, шаги… Но её чувства все только на ларва, на охоту настроены, а там, позади – точно не ларв. Может, прохожий запоздалый домой спешит.