По полу камеры прошмыгнула серым комочком мышь, остановилась возле Талвеоновой руки, ища крошек, которые узник приучил её брать с ладони. Ручная мышь… Но не мышь же принесла с собой это необыкновенное чувство? Она – зверь хотя и не совсем обычный, ручной, но всё же не такой удивительный…
Ну да, не мышь. На миг точно посветлело за незастеклённым решётчатым окном камеры, и впорхнула через перекрестья решётки зеленовато-синяя переливчатая стрекоза. Впорхнула, замерла в воздухе, крыльями трепеща…
Не оборачиваясь к окну, Талвеон тихо сказал:
– Не беги, Лоурел, останься. Ей верить можно. Будь как обычно – в своём истинном обличии, невидимым для всех, кроме нас с ней.
Стрекоза исчезла. Вместо неё появилось светящееся облачко, которое обрело очертания фигуры, похожей на человеческую. Мгновение спустя эти очертания стали более отчётливыми.
Ярла не верила своим глазам. Впервые в жизни довелось ей увидеть воздушного духа – и где? В тюремной норе, когда элементалы, как считается, терпеть не могут зданий, построенных людьми. Все элементалы, а сильфы и подавно. Они свободолюбивы настолько, что не жалуют даже естественных закрытых убежищ наподобие излюбленных гномами пещер.
И тем не менее, это самый настоящий сильф. Именно так описывал их отец – с чужих слов, потому что сам не видел. Ростом они поменьше среднего человека и сложения очень лёгкого, тонкого – то есть, можно было бы так сказать, если бы у них это «сложение» в обычном, физическом смысле было. Не обладая плотью, они являют собой некую полуясную светящуюся туманную прозрачность. Непонятно даже, таково ли само тело сильфа, или на нём какое-то облачение имеется. Это и есть то самое «истинное обличие», о котором сказал Талвеон. А форм, которые могут принимать сильфы, множество: от такой вот стрекозы или крошечной невесомой бабочки – до птицы, причём самой огромной, до крылатого дракона.
Для обычных людей сильфы, так же как другие элементалы, почти всегда желают быть невидимыми. Лишь изредка могут показаться, скажем, в виде обыкновенной птицы, которую человек от любой другой не отличит. Видун же, если не спрятался от него элементал как следует, углядит его, тут уж невидимость не поможет. И в истинном обличии признает всегда. А в другом может и не признать – как, например, Ярла обманулась. Ведь видела она уже эту «стрекозу», о чём вспомнила теперь. Тогда, в первый свой вечер в Лоретте, под дождём. И заподозрила, вроде, необычное: не должны стрекозы в дождь летать, и даже прикосновение к миру природных духов сердцем почувствовала, но с достоверностью не распознала всё-таки сильфа. Элементалы – не ларвы, умеют всех, видунов не исключая, морочить, когда не желают выдавать своих тайн.