Другой аргумент пессимистов сводится к тому что граждане в условиях демократии не способны грамотно воспользоваться информацией о политических альтернативах, а следовательно, совершить разумный политический выбор. Медиа, таким образом, нет никакого резона стремиться к отражению всех точек зрения: граждане все равно не в состоянии на основе этих точек зрения принять решение. Наиболее экстравагантный взгляд на проблему предложил Уолтер Липпман считавший, что нужно сосредоточить власть в руках элит, которые только и в состоянии принять решения и реализовать политику, направленную на сохранение и поддержание общественного благосостояния.[70] Для остального же населения, по мнению Липпмана, при помощи медиа нужно создавать видимость его участия в общественной жизни, на деле изолируя от принятия решений.
Так или иначе, идея подчиненности медиа корпоративным и глобальным интересам, которые в результате не дают им действовать в качестве медиаторов и информировать о качестве общественных благ, является одной из самых популярных в теориях медиа (см. гл. 16). Наличие представленных выше двух позиций не позволяет нам быть безусловно ни на стороне медиадетерминистов, считающих, что медиа влияют на конфигурацию политических режимов, ни на стороне социальных детерминистов – адептов идеи, что медиа полностью подчинены той социальной системе, в которой они действуют.
§ 5. Эволюция систем принуждения и коммуникативных форм их осуществления
Выше рассматривалась взаимосвязь политических режимов, экономических ресурсов и средств принуждения. Мы остановились на том, что, совершенствуя внешние и внутренние средства принуждения – армию и вооруженные силы, а также внутригосударственные средства поддержания порядка (полицию, например), – государство нуждалось все в больших ресурсах, что, в свою очередь, требовало от него увеличения усилий на то, чтобы совершенствовать экономику, производительность труда, торговлю и участие населения в этих процессах. Развивая государство, правитель сталкивался с тем, что ему приходилось чаще изымать людские ресурсы, которые в ином случае были бы направлены в войска, для обеспечения развития экономики, а она уже поставляла ресурсы для ведения вооруженных действий. В том числе необходимо было поддерживать достаточный уровень администрирования мобилизационной деятельности государства.
В ранних формах государственного устройства проблема изъятия ресурсов решалась игрой с нулевой суммой, то есть принудительным изъятием ресурсов у противника. Правитель мог разграбить земли другого правителя и на короткое время получить ресурсы. Однако увеличение масштабов войны и обеспечение международной стабильности требовали налаживания механизма перманентного пополнения ресурсов и казны, чего обычным изъятием уже было невозможно достичь. Разовое разграбление города не давало возможности в дальнейшем, в течение долгого времени, изымать у него ресурсы. Это постепенно вынуждало правителей предпочитать разграблению городов договорные отношения, результатом чего становились те или иные виды услуг, которые такие правители могли оказывать городам. Чаще всего это была военная защита или протекторат и обеспечение городов продовольствием, произведенным, как правило, за их пределами (сельскохозяйственные угодья в меньшей степени находились под контролем городов, но в большей – под контролем лендлордов).