Разобравшись с уздечкой, Сева легко запрыгнул на спину своего питомца, что показалось Полине невероятным трюком из-за высоты вороного коня. Пегас вновь расправил крылья с неприятным шуршанием, но Сева что-то тихо произнес, и существо замерло на месте.
– Он друид? – спросила Полина у Анисьи, дивясь тому, что пегас беспрекословно повиновался Севиным командам.
– Нет, – отозвалась Анисья. – Да если бы и был им, то все равно это не помогло бы. Даже друиды не могут общаться с лошадьми.
– Ты скоро? – крикнул Сева, и из конюшни вновь показался Алеша Попов.
Он держал под уздцы двух серых кобыл.
– Да, ты можешь забирать этих.
Сева пронзительно свистнул, и его вороной пегас медленным шагом двинулся вперед. За ними последовали лошади, которых только что вывели из конюшни, и еще несколько жеребцов, что все это время ожидали на улице.
– Пошли за ними, – предложила Анисья, когда из конюшни верхом на Прянике выехала Василиса.
Девочки согласно кивнули и не торопясь двинулись к Ивановскому Виру. Ухабистая дорога вилась под кронами дубов. Это было единственное место в деревне, где росли дубы, старые, высокие, с темной морщинистой корой. Видга то и дело спотыкался, задевая копытами извивающиеся корни, что выбивались наружу из-под земли. Полина крепко держала поводья, задержав дыхание и чувствуя, как колотится сердце. Коня своего она очень любила, привязалась к нему, но довериться ему полностью не могла. Ей постоянно казалось, что Видга ни с того ни с сего перейдет на галоп, и она не сможет его остановить. А теперь вдобавок впереди на своем исполинском пегасе ехал Сева, и Полина не знала, что пугало ее больше – вороной пегас или его наездник, упасть перед которым в грязь лицом совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что Сева не обернется и не увидит, как плохо она сидит в седле. Ладони ее от волнения стали холодными и влажными.
Наконец впереди блеснула водяная гладь Ивановского Вира. Завидев реку, лошади ускорили шаг и обогнали пегаса. Когда копыта серой кобылы Цветки первыми рассекли поверхность реки, Маргарита пришпорила Зорьку и тоже направила ее к берегу. Севин пегас взмахнул крыльями и сорвался с места. Он стремительно кинулся вперед, а потом оторвался от земли и поднялся в воздух. У Полины захватило дух. Она, не моргая, глядела вверх, а пегас поднимался все выше к небу, неся на себе седока.
– Я, пожалуй, тоже полетаю, – сказала Анисья, и ее Окрошка взмыла ввысь вслед за Севой.
Но почему-то вид серебристой изящной лошадки Полину завораживал не так, как огромные черные крылья Севиного пегаса, разрезающие воздух. Словно гигантская птица вилась в небесах, то опускаясь, то поднимаясь выше и превращаясь в неразборчивое пятно. Лицо наездника почти не различалось, но Полина подумала, что оно, скорее всего, не изменило своего обычного непроницаемого выражения. Сева не ощущал страха, это ясно. Иногда казалось, что он вообще не испытывал никаких чувств. Разве можно было скрывать их настолько тщательно? Его холодный взгляд отталкивал и пугал Полину, но сейчас ей вдруг подумалось, что он привлекателен именно своей холодностью. Да, Сева просто ни в ком не нуждался, именно поэтому в нем самом так нуждались остальные. Ему же необходимы были только небо и ветер. Как и черному пегасу, который теперь нес своего всадника вниз. Крылья сделали внушительный взмах, и Полине на миг померещились большие птичьи лапы с когтями вместо копыт. Что это было? Совсем не видение! Нет!