Никто из нас троих не знал тогда, что в эту минуту родился “Ардис”. Через полтора года мы решили завести новый журнал русской литературы, а потом решили печатать еще и русские книги. “Камень” был первой книгой с выходными данными “Ардиса”. Мы рассудили, что раз нам дала его Н. М., мы можем отдарить ее не одним экземпляром, а пятьюстами. Так эта тоненькая, но элегантная факсимильная книжка дала начало “Ардису”. Она допечатывалась несколько раз и стала популярной у русских повсеместно.
“Камень” был началом, и после него из Энн-Арбора в разные страны мира, и в особенности в Советский Союз, было отправлено около миллиона книг русской литературы и литературы о ней. Читателям Мандельштама, Ахматовой, Гумилева, Платонова, Эрдмана, Булгакова, Набокова, Бродского, Соколова, Битова, Искандера, Аксенова и десятков других благодарить за это надо как будто бы лишенную всякой власти старую даму с Черемушкинской улицы: она была катализатором многих событий в нашей жизни, ее память – мостом между двумя эпохами, и она открыла нам глаза на многие особенности России.
Во время первой Московской книжной ярмарки в сентябре 1977 года мы несколько раз бывали у Н. М. Ярмарка отличалась непривычной открытостью – результат разрядки. Наш стенд посетили даже Войнович и Копелев, тогда уже гонимые. Конфисковано было всего книг сорок, хотя все нью-йоркские издатели цензурировали себя заранее – это был хороший знак. (Почти все удивлялись, что нас тоже допустили.)
По случаю ярмарки американское посольство устроило для издателей и их гостей прием в доме Мерилин Джонсон, дипломата с серьезным интересом к культуре. Нам предложили привести гостей, и мы подумали, что надо пригласить Н. М., просто из принципа. Мы сомневались, что она согласится, – за все годы нашего знакомства мы вытащили ее из дому всего раз. Однако мы ее спросили, подробно объяснив характер мероприятия, и сказали, что, на наш взгляд, будет хорошо, если она появится – и собственной персоной, и как представительница О. М. и вообще подлинной русской культуры. Во время этого разговора она лежала в постели, но, к нашему удивлению, сказала, что пойдет с удовольствием.
Мы знали, что Копелевы тоже будут на приеме, и поэтому немного тревожились. Хотя мы познакомились с ними у Н. М., после публикации “Второй книги” они, как и многие, перестали ее посещать и с ней разговаривать. (Лев даже хотел потолковать со мной насчет моей печатной “защиты” Н. М., но Рая отнеслась к нашим чувствам с бóльшим пониманием и не дала поднять эту тему.) Мы не знали, кто еще там будет из писателей, обидевшихся на Н. М. за книги или обиженных лично.