А сколько он протянет в склепе?
Его оттранспортировали к величественному гранитному зданию, оказавшемуся одним из реликтов царских времен. Один из типов вынул ключ и раскрыл металлическую дверь. Максим не сомневался, что студенты-сектанты проводили свои черные мессы в соответствующей обстановке, например, на Старом кладбище, не исключено, что в этом самом склепе, где ему предстояло умереть.
Но кто сказал, что предстояло? Пусть они оставят его на полу этого мавзолея, а сами уйдут. Он уж изловчится, сумеет сбросить путы, какими бы тугими они ни были. И останется в живых!
Парни затащили его в склеп, и в нос Максиму ударил запах плесени и сырости. Он сделал вид, что снова потерял сознание.
Его опять куда-то поволокли, на этот раз по каменной лестнице вниз, видимо, на подземный уровень кладбищенского склепа. Причем похитители не церемонились с Максимом, ноги которого ударялись о ступени.
Наконец, они оказались в небольшом помещении, в котором отвратительно пахло разложением. Огоньки мобильных заплясали по стене.
– Давай помоги. Тут вот лом имеется. Надо крышку поддеть.
До Максима донесся зубодробительный скрежет, а потом он ощутил, что его снова подхватили на руки.
– Давай, прямо туда и засовывай! Так, хорошо!
Максим вдруг понял – эти садисты запихивали его в огромный гранитный саркофаг! Юноша снова попытался оказать сопротивление, однако типы просунули его в черное жерло, и Максим бухнулся на что-то острое и хрустящее. Повернув голову, он увидел хитроватый оскал гладкого желтого черепа и закричал. Точнее, попытался закричать, однако по причине заклеенного рта это вышло плохо.
– Так, а теперь давай закрывай! Нет, идиот, не к тебе, а ко мне. И лом не отпускай, действуй им как рычагом.
Максим, извиваясь, как червь, попытался привстать, понимая, что лежит на останках какого-то почтенного жителя города стародавних времен, но ничего у него не вышло. А типы между тем завершили свое ужасное дело и накрыли саркофаг, в котором он покоился вместе с чьими-то останками, тяжеленной гранитной крышкой.
Молодой человек очутился в темноте. В щель между не совсем плотно прикрытой крышкой и саркофагом он видел призрачные блики включенных мобильников, до него доносились возбужденные голоса – и вдруг все это стихло, а источник света исчез. Максим снова заплакал, попытался привстать, но у него ничего не вышло. Да если бы и вышло, то разве был бы он в состоянии сдвинуть с места тяжеленную гранитную крышку, которая покоилась над нам?
Вот именно, не смог бы.
А это значило, что его конец был предопределен. Его никто и никогда не найдет здесь. Разве что через много лет, а то и