Апартаменты тридцать третьего этажа хотя и числились номерами отеля, как все другие номера, но в них за последние два десятилетия не жил никто. Дирекция отеля аккуратно получала чек в оплату за год вперед. Апартаменты обслуживались отдельным штатом прислуги, присланной арендатором. В конце коридора тридцать третьего этажа стоял стол для газет. Круглый год днем и ночью за столом сидели двое. Они имели тот профессионально независимый вид, по которому безошибочно узнают частных детективов.
В дождливый полдень, о котором идет речь, члены этого единственнейшего в своем роде клуба сидели в креслах, без видимой системы расставленных по комнате. Непосвященный мог принять этот беспорядок за случайную небрежность нерадивого слуги, расставляющего мебель. Но в действительности положение кресел в точности отражало отношения членов собрания друг к другу, одни сидели вполоборота к столу, иные и просто спиной. Тем не менее собрание считалось совещанием за круглым столом. Присутствующие были крепко связаны целью общих интересов и страхом за общую для всех судьбу. Вместе с тем каждый из них испытывал к остальным такую неприязнь, что видеть их лица при обсуждении важнейших решений, ради которых только и собирались в этой комнате, было равносильно потере душевного равновесия. А как известно, ненависть и злоба — плохие советчицы в делах. При встречах каждый хотел иметь голову свободной от каких бы то ни было чувств. Тут нужен был холодный разум.
Собираясь на тридцать третьем этаже, эти господа переставали быть людьми, знакомыми между собою, имевшими имена, внешность, прошлое. Каждый из них становился синонимом объединения монополистических групп, которое он представлял. Некогда нарождавшиеся монополии — духовные предки сидящих в комнате членов руководящего бюро Ассоциации промышленности и финансов — носили семейный характер. Семейными были капиталы банков, торговля и промышленность, железные дороги, нефть, уголь, сталь. Семейными, переходящими по наследству были порох и оружие. Также семейным было и руководство всем этим хозяйством, переходившее от отца к сыну, к внуку. Таким образом образовалась пресловутая "тысяча семейств", восседавшая на вершине власти и благополучия. Эта тысяча диктовала политику правительства в пределах страны и за ее границами. В интересах этой тысячи производились интервенции, велись войны.
По мере регионального развития промышленности, ее отраслевого объединения и разделения монополий появлялись новые "короли" нефти, стали, железных дорог, коммунальных предприятий, энергетики, химии, банков. Войны между "королями" приводили к падению одних и воцарению других; к крушению старых династий, к распуханию одних "королевств" за счет других и к исчезновению третьих. Представители крупного капитала захватывали руководство сверху донизу. Все должности замещались ставленниками капитала. Государственная администрация формировалась в зависимости от прихода к власти одной из двух главенствующих партий, в которых господствующее положение принадлежало монополистическому капиталу. Формально это называлось демократией, фактически было абсолютизмом плутократии. Деньги определяли все: избрание депутатов, судей, сенаторов, губернаторов.