– Очень признателен тебе за такую честь, – сказал я, с неимоверной горячностью пожимая ему руку, ибо понял, что он представит меня своим гостям как давнишнего друга, а значит, обратит на меня толику их внимания. Упустить такую возможность означало быть полным идиотом, и я немедленно решил отложить все свои планы, полностью посвятив себя предстоящему событию. Однако дальнейший разговор приобрел настолько неожиданный поворот, что едва напрочь не выбил меня из колеи…
– На обеде будет присутствовать Ли Сунь Чжень – один из советников императора Хун Ли, – продолжил Уллис, пододвигая к себе тарелку. – Он сменил на этом посту того самого старика Мо, после того как тот подал в отставку. Важная, должен тебе заметить, персона…
– Старика Мо! – воскликнул я, чуть не уронив на стол вилку с нанизанным на нее куском жаркого, – передо мной на секунду словно возникло искаженное ужасом лицо Ника Уильямса. – Я слышал про него что-то!
– Что-то, – усмехнулся Уллис. – Да тут такой скандал был, едва до политического не дошло…
Почти слово в слово он повторил рассказ Уильямса, только в гораздо более подробных деталях, так как сам оказался непосредственным участником тех событий.
– Да ну, – сказал я с некоторой досадой, после того как он закончил свой рассказ. – Ладно, матросы всякие да старухи древние в суеверия верят, но ты-то…
– Не видел ты ту императрицу, – ответил Уллис, отправляя в рот очередной кусок. – А я вот видел – как вчера помню это… Да, значит, был тогда я еще совсем недавно тут – второй месяц пошел, может, третий. Но тогда уже в Ост-Индской компании состоял как полноправный член со всеми привилегиями своего уровня. Так вот, сижу как-то утром в складской конторе и, по обыкновению, завтракаю. И тут началось – шум с улицы доноситься какой-то стал, а потом и вовсе в рев перерос: вой, визг, крики, грохот, выстрелы – будто революция вспыхнула. Выбегаю я на улицу – посмотреть, что стряслось, а там сущий конец света творится. По всему городу толпы мечутся и солдаты императорской гвардии орудуют: в дома врываются, на склады, в лавки, магазины – и везде обыск проводят самый жесточайший. Отшвыривают хозяина в сторону, в помещение вбегают и там все вверх дном переворачивают – явно ищут кого-то: товар прямо на улицу летит, стекла, а кое-где и головы даже. Одному китаезе из простых поденщиков так саблей с ходу по шее жиганули, что голова его метра три еще по земле катилась… Подбегают ко мне человек двадцать солдат этих – рожи злые, глаза пылают, сабли наголо. Струхнул я тогда сильно, да подходит начальник их – с иностранцами-то они гораздо вежливее себя вели – и говорит: «В порту скрывается государственный преступник. За укрывательство, равно как и пособничество – смертная казнь. Открыть склады, или двери сломаем…» Ну, что мне еще делать осталось: тут вякни только, сразу в капусту порубят. Весь склад облазили, ну, само собой, уперли кое-чего, но ушли потом, только часовых поставили. А руководила этим всем сама же императрица – именно затем, чтобы девчонку ту на ее глазах взяли, в город собственной персоной и приехала. Слухи ходили, что для отвода глаз специально ложный побег через Кяхту организовали. А девчонку-то в то время, пока там облаву чинили, на самом деле в Кантон переправили. Но говорят, что донес все же про тот подлог кто-то из иностранцев – да, видать, с опозданием, ежели ее величество на такие меры решилась…