На «Октавиус» мы вернулись уже поздно ночью, смертельно уставшие и еле державшиеся на ногах. Элизабет молча ушла за перегородку, я же присел за свой стол и, засветив лампу, откинулся на спинку кресла. В приоткрытое окно каюты, поигрывая шторой, потоками врывался свежий ночной воздух. Я развязал взмокший от пота белоснежный бант, стягивавший шею, и уже, наверное, в сотый раз медленно прошелся глазами по развернутой карте, лежавшей на столе. Железные аргументы Берроу и доводы Ситтона сделали мою веру в успех предстоящего предприятия непоколебимой. Во всяком случае, теперь пути к отступлению уже не было. Неожиданно мне вспомнился Левингстон, и его ехидная ухмылка словно бы на миг появилась в полутьме каюты. Надолго же ты запомнишь наглого Пэдди. Я даже тихонько рассмеялся своей мысли, а потом осторожно, чтобы не разбудить Элизабет, отворил сейф и убрал туда принесенные с собой бумаги. Взгляд мой упал на шкатулку с бриллиантом. Я не выдержал и, оглянувшись на перегородку, открыл ее. Камень мягко играл в свете лампы, будто светясь изнутри, зачаровывая взгляд словно невиданное волшебное явление, притягивая меня и будто наполняя теплом. Теперь мне стало понятно, почему вдруг Уильямс так легко и даже с какой-то радостью отдал его во владение мне. По всей видимости, при встрече с ним старый Мо доказал серьезность своих намерений не только круглой суммой, но и еще кое-чем, что заставило этого прохиндея трепетать как осиновый лист…
Я резко захлопнул шкатулку и крепко стиснул в руке – нет, никакие угрозы, а тем более глупые суеверия не заставят меня испугаться: эта вещь должна быть моей, и я не намерен был расставаться с ней просто так…
«Судовой плотник Алан Гоббс, находясь в пьяном виде, вместе с матросами Абрахамом Стьюдентом и Томми Фиккерсом устроили дебош в портовой чайной. За непристойное поведение вышеупомянутые лица были водворены тамошними служками в небольшие деревянные клетки прямо при дворе заведения, где провели, зверям подобно, в согнутом положении несколько часов. О случившемся капитану Ситтону доложил матрос Стенли Менсон. Виновные были выкуплены, доставлены на борт и подвергнуты дисциплинарному взысканию, с последующим вычетом суммы залога из их жалований в двукратном размере…»
«25 марта 1762 года. В 22 часа по местному времени сэр Ричард О’Нилл созвал совет…»
Стоял поздний вечер, когда я позвал капитана, помощника и штурмана к себе в каюту.
– Итак, – сказал я. – Сегодня я принял окончательно решение. Мы возвращаемся в Англию через Северо-Западный морской проход.