Еще больше ей понравилось наблюдать за тем, как Макс занимается ковбойскими делами: ремонтирует изгородь в загоне, легко поднимая тяжелые слеги, бесстрашно проходя между коровами с опасными копытами и рогами.
Вернувшись в усадьбу, она просмотрела электронную почту, нашла огромное количество писем и множество рецептов домашних консервов. А кроме того, отыскала позади фруктового сада заброшенный огородик, который, по словам Макса, когда-то был ее гордостью и радостью.
– Ты потеряла интерес к нему, и у тебя не стало хватать времени на уход за ним, – сказал он, когда она спросила о грядках, поросших сорняками.
Было печально узнать, что когда-то она увлекалась огородничеством. А теперь остались только несколько сморщенных и увядших перцев и томатов, сиротливо свисавших с веток, их перезревшие плоды гнили на стеблях.
Столь заброшенный вид лишь усилил горестное настроение Кэрри и вызвал еще больше вопросов. К тому же перед ней вырисовывалась еще большая неопределенность, когда Макс свернул с шоссе на дорогу, ведущую в Вайтхорс-Крик. Сейчас она познакомится с отцом и его женой, но от этого она чувствовала себя незащищенной и покинутой как никогда.
– Макс, – оборонила она вдруг, – до того, как мы вернемся в усадьбу, мне нужно спросить у тебя: все ли между нами хорошо?
Он мрачно посмотрел на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня растет чувство, что у нас проблема. Пока я не знаю, с кем это связано, со мной или с тобой. Подозреваю, что проблема во мне, но, возможно, и в нас обоих. В любом случае что-то здесь не так.
Макс в отчаянии смотрел перед собой и отмалчивался.
– Ты ведь именно поэтому так вежлив и услужлив со мной, да? – настойчиво продолжала Кэрри. – И Барни тоже. Я, правда, почувствовала, что он беспокоится о нас, и не просто потому, что у меня потеря памяти.
Она не слышала, как вздохнул Макс и заглушил мотор, зато заметила, как поднялась и опустилась его грудь, от этого ей стало еще грустнее.
– Сейчас не время для обсуждений, Кэрри. Тебе предстоит познакомиться с отцом еще раз.
Ну, что же, вполне разумная причина. Кэрри была уверена, что встреча с мистическим отцом, по идее, должна занимать ее больше, однако почему-то Дуг Петерсон по-прежнему оставался величиной неизвестной, смутной возможностью, не более того. Гораздо больше заботило и отвлекало от других эмоций состояние ее брака.
С тех пор, как впервые увидела Макса в больничной палате, она почувствовала к нему сильное притяжение, и с тех пор поняла, что он нравится ей по-настоящему, и знала, что она ему тоже нравится. Это было видно по тому, как он смотрит на нее, заботится о ней так, будто любит ее.