– Чтобы показать, что из грязи выбился в князи.
– Но это же бессмыслица.
– Как сказать… Вспомните хотя бы по картинам, какие дворцы раньше дворяне содержали в селах.
– У дворян было полно челяди, которая обслуживала их. А здесь, чтобы поддержать в такой хоромине элементарную чистоту, хозяйке надо ежедневно пластаться до соленого пота.
– Анна Сергеевна не пластается. Она любит телевизор смотреть и, лежа на мягком диване, книжечки почитывать. Семен Максимович содержит домработницу и дворового мужика.
– Из местных?
– Нет, со стороны привез.
– Ну, Гусянов… Прямо-таки «новый русский».
– Вернее, старый прохиндей.
– У него в доме есть телефон?
– Сотовый есть.
– А в таверне чья «радиотрубка»?
– Его же. У меня на такую роскошь денег не хватает.
Голубев рассказал о странном поведении четы Гусяновых и попросил Куделькина высказать по этому поводу свое мнение. Тот, прежде чем ответить, долго думал, затягивался сигаретой. Наконец со вздохом проговорил:
– Чувствует кошка, чье сало съела.
– Хотелось бы услышать более конкретный ответ, – сказал Слава.
– Конкретно могут ответить только сами Гусяновы, – Куделькин вновь задумался. – По-моему, чего-то они перемудрили со своим великовозрастным оболтусом и теперь в панике порют горячку.
– Семен Максимович, судя по вашему рассказу, вроде бы не из тех, кто способен горячиться по-дурному.
– Болезненная зависть и стремление быть на каждой свадьбе женихом сильно мешают ему жить. Лидер коммунистического труда изо всех сил лезет в лидеры капитализма.
– Конкуренции сильно боится?
– Пуще огня. Это порою толкает его на непредсказуемые поступки. Что Семену Максимовичу на сей раз стукнуло в голову, угадать трудно.
– Для меня непонятен, как вы сказали, «великовозрастный оболтус» Гусяновых.
Куделькин усмехнулся:
– Володя Гусянов – прост, как правда. Единственный сынок сверхобеспеченных родителей. Вырос в деревне. Ни физически, ни умственно никогда не работая. «Величайшая» его заслуга – два года армейской службы. В Раздольном же только тем и отличился, что шашлычную перелицевал в таверну с оригинальным названием. Теперь старые люди называют ее каждый на свой лад: «каверна», «наверна», а для большинства так она и осталась шашлычной.
– Название вашего хозяйства тоже оригинальное.
– У меня это случайно получилось.
– Не от обиды на советскую власть?
– Глупо обижаться на то, чего не было. В нашей стране ведь не Советы властвовали, а партия всем заправляла. «Совпадение» возникло спонтанно. Чиновник, регистрировавший фермерские хозяйства, предложил мне старомодные названия: «Новая заря» и «Золотая нива». Я из чувства противоречия возразил. Пишите, мол, «Падение Советов». У мужика от страха челюсть отвисла: «С ума сошел?!» Чтобы кондрашка его не хватила, я быстро передумал: «Записывайте „Совпадение“». – «Чего, чего?», – навострил он ушки. «Понимаете, – говорю, – решение правительства о наделении крестьян землей совпало с моим желанием взять землю». – «Ну, это другой табак», – успокоился чиновник. Так вот я и показал ему фигу в кармане.