Она была в новом сером платье, именно таком, как приличествует ученице, — скромном и однотонном, с треугольным воротником. Волосы, позабывшие цепкую хватку ветвей Железного леса, были заплетены в аккуратные белоснежные косы.
Он схватил ее за руку через решетку и тотчас испуганно выпустил — Гретель тихо вскрикнула от боли. Ну конечно, он и забыл, какие у него теперь лапищи — крендели из гвоздей крутить горазды…
— Извини! — сказал он торопливо. — Видишь, какой я неуклюжий…
Она протянула другую руку и крепко обняла его за голову. Он заметил, что от ее пальцев пахнет не так, как обычно, наверно, какими-то кислотами и препаратами. Она тоже кое-что заметила.
— Ты окреп, братец Гензель, — сказала она с радостью, отстранившись наконец от решетки и разглядывая его с головы до ног. — И выглядишь отлично. Ну прямо вылитый окторон какой-нибудь! Какие мышцы!
Он через силу ухмыльнулся:
— Только зубы вот прежние остались… Бывают разве октороны с такими зубищами?
— И не такие бывают, уж поверь. Ты, кажется, и ростом выше стал?
— Немного, может. Да, нагулял мяса, пока сидел здесь. Кормежка отменная… Скоро стану толстым, как наш священник из Церкви Человечества.
Она потрепала его по плечу, и он против воли рассмеялся. Одно только присутствие Гретель в его камере делало воздух чище и сытнее. А еще он машинально схватил ее за тонкую полупрозрачную кисть и убедился, что крошечный мизинец на месте.
— Как ты пробралась сюда? — спросил он, заметив, как искорки смеха в глазах Гретель медленно тают, точно она вдруг вспомнила о чем-то плохом и неприятном. — Она знает?..
Гретель помотала головой, косички запрыгали в разные стороны.
— Не знает. Она ушла, но скоро будет. Собирает разные травы на опушке леса. Вытягивает из них… разные… штуки. Мне она запретила сюда заходить. И дверь заперла.
— Дверь? Какую еще дверь?
— Мышечную перепонку, — легко пояснила она, — здесь все двери такие. И на каждой — генетический замок. Такая специальная штука… Ну, чувствует выделения кожи и распознает генокод. Я уже знаю, как эти штуки работают.
Ого. Кажется, сестрица не теряла даром времени — в отличие от него. Пока он строил бессмысленные планы, терзал себя предвкушением мести или валялся в апатии, десятилетняя сестра уже умудрилась стащить ключ!..
— И как ты отперла замки?
Вместо ответа она улыбнулась и показала ему левую руку. Присмотревшись, он заметил на ней тонкую и влажную резиновую перчатку.
— Пот. Он — катализатор для симпатических реакций внутри замка, — пояснила Гретель таким тоном, словно объясняла малышу, отчего дождь падает сверху вниз, а не наоборот. — Понимаешь, весь этот дом — живой. И им управляют нервы, как и нашими телами. Они тут вроде электропроводки. Мы ведь дергаемся, когда чувствуем боль, например. Или потеем, когда нам жарко. Мы делаем это бессознательно, не задумываясь. Вот и дом реагирует на отдельные раздражители определенным…