– По всей видимости, люди из «Отважного сопротивления» напали на стражников, устанавливавших виселицу, поэтому власти решили провести казнь на рассвете, чтобы избежать насилия. Когда об этом стало известно, там собралась огромная толпа.
Анри вспомнил осужденного, которого видел с месье Лавалем. Тот человек был смелым, он улыбался, даже несмотря на то что был прикован к собственному гробу, а в него швыряли тухлыми яйцами и капустными кочанами. В последний раз, когда Анри видел Ги, друг был бледным как полотно. После прочтения приговора он упал в обморок. Как же он себя чувствовал в день казни? Немыслимо.
Анри сглотнул, сдерживая слезы. Наконец он спросил:
– Ты ходил?
Бенджамин кивнул.
– Месье Лаваль заставил меня пойти, потому что ему нужно было остаться с миссис Леметр. Им пришлось пригласить доктора, она была очень плоха. Он сказал, я должен пойти, чтобы выразить почтение от лица семьи.
Анри задал самый сложный вопрос:
– Он умер быстро?
– Думаю, да, хотя толпа оказалась столь велика, что я плохо видел. Люди из «Отважного сопротивления» хотели захватить телеги с заключенными, но там было столько солдат, что у них ничего не вышло. – Он покачал головой, словно не в силах поверить, что видел это. – Когда они смогли пробиться к виселице и срезать веревки осужденных, те уже были мертвы. Они принесли труп Ги матери, чтобы она смогла его нормально похоронить.
Слушая парня, Анри почувствовал, как у него внутри все похолодело и его начала бить мелкая дрожь. То, что рассказал Бенджамин, было просто ужасно.
– Это еще не все, – продолжил мальчик, явно настроенный не утаивать от Анри ничего. – Потом они разломали одну из виселиц и потащили ее куски к Криспин-Стрит, распевая на ходу и размахивая факелами. Затем снова собрали виселицу перед домом Шаве, разбили окна и закидали их горящими факелами, желая все сжечь. Это был кошмар. После этого, конечно, появились солдаты и десятки людей были арестованы. Говорят, тюрьмы забиты наемными работниками.
Позже, когда Бенджамин ушел, Анри, скрутившись калачиком на полу, разрыдался, обхватив руками голову и пытаясь отогнать воспоминания о бледном друге, которого он впредь никогда не увидит. Жаль, он не смог сделать больше, чтобы помочь ему, как-то скрасить его последние дни. Анри очень сожалел, что не вмешался раньше, когда Ги только-только завел дружбу с сомнительной компанией.
Теперь было поздно.
* * *
Он просидел в тюрьме почти две недели. Юрист не приходил, и, когда юношу посетил месье Лаваль, Анри уже начал отчаиваться.
– Вчера ночью собирался комитет гильдии, – сказал старик, сев на лавку рядом с парнем. – Чтобы оценить выпускные работы.