Елена Николаевна рассмеялась, но в ее смехе было мало веселого. Над всем, что сказал Зотов, она уже думала, но надеялась, что майор развеет ее опасения. Этого не случилось, но Бортник уже твердо приняла решение и сворачивать не собиралась.
— Значит, мне придется исчезнуть, — произнесла она, и Дмитрий Николаевич понял, что это действительно серьезно.
— Почему ты согласилась работать в Системе?
Бортник усмехнулась:
— Ты думаешь, я сознательно оказалась в этом аду? Нет. Я была молодой наивной дурочкой. Мне импонировало, что я прямо со студенческой скамьи буду работать в лучшем институте с выдающимися профессорами. Я гордилась, что своей работой приношу огромную пользу своему народу и стране. Да и с материальной стороны это было выгодно. Почти сразу я получила все: квартиру, машину, положение в обществе. Система затягивала меня в свои коварные сети постепенно, незаметно, до тех пор, пока обратного пути уже не было. Разве у нас есть выбор? Кто не с нами — тот против нас. Это извечный принцип нашего существования. Но ты поможешь мне?
— Да. Я сделаю для тебя все.
— Поцелуй меня…
Майор понимал, что решение Бортник порвать с Системой — не просто очередной женский каприз. Такими вещами не шутят и, прежде чем решиться, все хорошо обдумывают. Обычно людей толкает на это несколько причин: глубокий душевный кризис, чрезвычайное событие, выбившее из под ног почву и перевернувшее идеалы в которые некогда верил, и т д. Бортник с самого начала приняла Систему в штыки, но та приручила ее, хотя и не подавила. Неприятие не исчезало, оно лишь накапливалось внутри женской души, чтобы в один прекрасный день прерваться наружу. Огромное нервное потрясение послужило толчком к этому и, хотя Бортник практически ничего не помнила, подсознательно все уже было решено, и обратный путь отрезан навсегда.
— Разрешите войти?
— Входи.
— Сержант Машков по вашему…
Зотов жестом прервал рапорт сержанта и предложил ему сесть.
— Как дела? — спросил майор, протягивая Машкову сигареты, но, вспомнив, что тот не курит, снова убирая их в стол.
— Нормально, товарищ майор. Как говорится: "Служу Советскому Союзу!"
— Молодец, сержант. Завтра на батальонном разводе зачитают приказ о твоем награждении: отпуск на родину. Так что готовься.
Сержант засиял, как начищенная бляха на его ремне.
— Спасибо, товарищ майор!
— Да мне-то за что? Ты давно заслужил. Вернешься из отпуска — "старшего" получишь. Но это между нами.
— Могила, — протянул сержант, вспотев от удовольствия.
— И еще. К твоему отпуску и прибавлю три дня командировочных. Ты же питерский?