— Тогда, готовьтесь к битве и отдохните как следует: сегодня будет жарко! — сказал дракон. Отвернувшись от толпы и посмотрев на Эзраэля, который в этот момент с искренней улыбкой на лице кивнул своему чешуйчатому приятелю в ответ, дракон тяжело вздохнул:-Да уж… Может зря я сказал им правду? Как думаешь?
— Может быть, — ответил Эзраэль, обратив свой взор на стену. — А может и нет… Ты сказал им то, что они хотели услышать. Ты вдохновил этих людей, зажег в их сердцах пламя борьбы и дал надежду, желание сражаться, защищать родной дом. Чего еще им нужно в это непростое время?
— Наверное, ты прав, Эзраэль, — усмехнулся дракон. — Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответил его друг, похлопав его по массивному плечу передней лапы.
— Так… Каков план? — спросил чешуйчатый собеседник Эзраэля.
— Мы должны сделать все, чтобы враг не пробрался внутрь. Если тараны пробьют ворота и вся эта армада войдет в город, пощады не будет никому. Наша оборона развалится, как карточный домик. Поэтому, на худший случай, все жители должны быстрее бежать к порту и грузиться на корабли. Один из нас, если останется в живых, должен будет провести их туда.
— Ясно, — сказал Эзраэль. — Что ж, дружище, — он протянул свою руку, одетую в крепкую кожаную перчатку, навстречу дракону, — не зря, наверное, судьба свела нас вместе в этот день. Думаю, что мы победим.
— Я в этом уверен, — ответил дракон, пожав ее. — Чувствую, что удача сегодня будет на нашей стороне.
— И еще… — только и успел сказать Эзраэль, как вдруг его речь прервал оглушительный рев трубы дозорного. За ним раздалось громогласное оповещение капитана охраны: «Враг на подходе! Гарнизон-к оружию!» Среди войска защитников началась суматоха: солдаты сломя голову бежали к башням и быстро поднимались по каменным лестницам на стены, занимая позиции между мощных каменных зубцов; на башнях зажигались ведра с горючей жидкостью для стрел баллист и камней катапульт; в котлы заливали раскаленное масло; на башнях караульного помещения подняли знамена и штандарты королевской знати. Поняв, что медлить нельзя, дракон в последний раз посмотрел на Эзраэля.
— Ну, друг, пора! Береги себя! — сказал дракон и, расправив крылья, под восторженные крики толпы взмыл в небо и устремился на городскую стену. Приземлившись на участке стены между защитниками, он заметил Гилроя, обнажившего свой обоюдоострый меч и прикрывшись крепким прямоугольным щитом. По его выражению лица было понятно, насколько сильно струны его нервов были напряжены в тот момент: пот, текший градом из-под металического шлема, частые сгибания и разгибания пальцев руки, державшей меч, трясущиеся колени-все это прямо указывало на то, что Гилрой боялся предстоящего боя. Но несмотря на это его нельзя было обвинить в трусости: боялись абсолютно все, даже дракон. Просто кто-то сдерживал себя, а кто-то давал своим чувствам небольшую слабину, но нагнетающее ожидание предстоящего сражения трепало нервы всем без исключения.