Но самое страшное было впереди. Самое страшное пришло, когда Ярви услышал крик. Кричала его дочь. Хрипло, дико, зверино, надсаживаясь, срываясь в вой. Это не она, не ее голос, не может быть, — пытался убедить себя Ярви. Но других женщин в доме не было.
Он понял, что происходит. Ярви заметался в своих ремнях, силясь их разорвать. Но где там.
Нож! Нож. Который он оставил на лавке. Ярви удалось встать на колени. Он раскрыл глаза и сквозь хлынувшие слезы, моргая, чтобы сбить их, увидел, что скамья пуста.
Ярви упал боком на пол. Слезы текли уже не от рези в глазах. Господи, взмолился Ярви, сделай так, чтобы я снова потерял сознание, чтобы я не слышал этих криков, если все равно я ничего не могу сделать. Но господь не сделал для Ярви ничего…
2
Первую предназначавшуюся им гранату они обнаружили, когда солнце еще не село. Правда, это стоило сломанной лыжи и нескольких ушибов.
Лыжня, по-змеиному пресмыкаясь, повторяла рельеф местности. Путь проходил в основном по равнине, лишь изредка приходилось преодолевать невысокие подъемы и спуски. Эти вздутия на земной поверхности не дотягивали до звания гор и холмов. Так, горушки, холмики. Реку они так и не пересекли, и делалось очевидным, что и не пересекут, путь уверенно забирал в сторону от замерзшего водного потока.
На одном из спусков (это был овраг с пологими откосами, поросший мелким ельником) едущий впереди Шепелева красноармеец Попов, уже набравший на наклоне скорость, вдруг затормозил «утюгом», сведя концы лыж, сел назад, разбросал палки в стороны и зарыл руки в снег. Капитан, чтоб не врезаться в него, свернул в ельник и упал на мелкую колючую поросль, сбивая с нее снег и окутывая себя белой пудрой. Выбравшись оттуда, Шепелев увидел, что Лева лежит поперек лыжни, на том месте, с которого свернул с трассы капитан и одна лыжа у него сломана. Удачнее всех вывернулся лыжник Ильинский. Заметив, что происходит внизу, он начал медленно притормаживать, а перед упавшим сержантом Коганом не без изящества развернулся, как это делают горнолыжники. Зато досталось Жоху. Он тоже оказался в сугробе и при этом болезненно ударился локтем о собственную же винтовку. Хорошо хоть пятеро не успели столкнуть себя с верха оврага.
Происшествие, которое, будь происходящее загородной зимней прогулкой, могло вызвать смех и подначки, вызвало ругань и вопросы, а потом молчание и затаенную тревогу. Потом, это когда Попов, расстегнув ремешки креплений на своих лыжах, шагнул с них в снег и сразу до бедер утонул в сугробе. С трудом выдергивая ноги из снежной трясины, затем высоко задирая их, чтобы сделать шаг, он направился в сторону от лыжни. При этом он внимательно водил взглядом по сугробам.