– Видишь, как добра к тебе леди Куксхейвен, – сказала та, которую звали Клэр. – Она сама выбрала для тебя блюда к этому маленькому ленчу; а теперь ты должна хоть немного поесть, после чего тебе наверняка станет лучше, милочка… Вы можете быть свободны, Эдвардс, я сама отнесу поднос обратно.
Ей принесли хлеб, холодного цыпленка, конфитюр, бокал вина, бутылочку содовой воды и кисточку винограда. Молли дрожащей рукой потянулась за водой, но была слишком слаба, чтобы удержать ее. Клэр сама поднесла ей горлышко ко рту, она сделала долгий глоток и сразу же почувствовала себя лучше. Но вот съесть что-либо девочка так и не смогла; как она ни заставляла себя, угощение не лезло ей в горло; да и голова у нее болела чересчур сильно. Клэр явно пребывала в недоумении.
– Попробуй хотя бы виноград, так будет лучше всего. Ты обязательно должна что-нибудь съесть, иначе я даже не представляю, как доведу тебя до дома.
– У меня сильно болит голова, – пожаловалась Молли, поднимая отяжелевшие глаза на свою собеседницу.
– Ах, какая досада! – нежным голосом проговорила Клэр, словно она ничуть не сердилась, а лишь констатировала факт.
Молли вдруг почувствовала себя виноватой и очень несчастной. Клэр продолжала, но теперь в ее голосе появились и суровые нотки:
– Понимаешь, я не знаю, что с тобой делать, если ты не съешь чего-нибудь, чтобы набраться сил и самой дойти до дома. А я вот уже три часа слоняюсь по этому парку и устала так, что ты даже себе не представляешь, да и к тому же пропустила свой ленч.
И тут ей в голову, очевидно, пришла новая идея, потому что она сказала:
– Давай-ка ты приляжешь на скамейке на несколько минут, а потом попробуешь съесть немножко винограда, а я подожду тебя и сама съем кусочек чего-нибудь вкусненького. Ты точно не хочешь этого цыпленка?
Молли сделала так, как ей было сказано, откинулась на спинку скамейки и стала по одной лениво отщипывать виноградины, наблюдая за тем, с каким аппетитом ее собеседница принялась за цыпленка и конфитюр, запивая все это вином из бокала. Она была настолько красива и изящна в своем трауре, что даже та поспешность, с которой она поглощала угощение, словно боялась, что кто-либо застанет ее за этим действом врасплох, не мешала Молли восхищаться всем, что она делала.
– Ну что, милочка, ты готова идти? – поинтересовалась женщина, съев подчистую все, что было на подносе. – Ладно, идем, ты уже почти доела свой виноград, умница. А теперь я отведу тебя к боковому входу, и мы поднимемся ко мне в комнату, где ты сможешь прилечь на часик-другой. После сна головная боль у тебя непременно пройдет.