Башар, кажется, приходили в голову похожие мысли. Женщины обменялись отчаянными взглядами.
На руках у Башар сладко посапывал ребенок. Кёсем могла рисковать своей жизнью, даже жизнью подруги, но Тургай был неприкосновенен. Лучше испытать голод, жажду, даже проделать обратный путь с ребенком на руках (убийцы наверняка уже ушли!), чем подвергать малыша опасности.
Внезапно за дверью послышались шаги, а вслед за тем щелчок отпираемого замка. Кёсем и Башар резво отскочили – откуда только силы взялись! – и спрятались за очередной грудой камня. Неужели убийцы все же выследили их и все усилия оказались тщетными?
Но на пороге возник Картал. Его появление показалось Кёсем истинным чудом, ниспосланным Аллахом, и с губ женщины сорвался вздох облегчения. Точно такой же вздох издала и Башар.
– Картал, ты ли это?
– Что ты здесь делаешь, Картал?
Вопросы вырвались из уст женщин одновременно. Тургай беспокойно заворочался во сне, и Башар едва успела перехватить его поудобней. Картал покачал головой и забрал ребенка.
– Благодарение Аллаху, вы живы! Я шел по городу, когда один мужчина в переулке, ведущем к дворцу, окликнул меня. Он сказал, что вы в опасности, назвал ваши имена и рассказал о тайном ходе, ведущем от тех самых ворот…
– О, Аллах, так мы недалеко оттуда? – воскликнула Башар.
Кёсем вспомнила: да, подруга говорила о подкупленном евнухе. Но может ли все случившееся быть правдой?
– В двух шагах, – отвечал Картал. – Этот человек вручил мне ключ, и я немедля поспешил сюда, и, как вижу, не зря.
– Но что это за мужчина? – спросила Кёсем. – Как он выглядел?
Картал виновато потупился:
– Я не знаю, прости… прости меня. Он был так убедителен, говорил так уверенно… У меня было мало времени на принятие решения, я выбрал поверить, – и оказался прав, верно?
– Но как он выглядел? – с нажимом повторила свой вопрос Кёсем. Башар решительно кивнула, показывая, что присоединяется к желанию подруги узнать правду.
– Его лицо было прикрыто полой плаща. Глаза… большие, темные. Высокий тюрбан, намотанный на старинный манер, сейчас так не делают. Я бы сказал, тюрбан времен Сулеймана Великолепного. И знаешь… мне показалось, что его ладони обагрены кровью, но точнее сказать не могу.
Наступила томительная тишина, нарушаемая лишь сладким посапыванием Тургая. Кёсем глядела на отпечаток ладони, видневшийся возле двери, и понимала: то, что произошло с ней, невозможно. Однако же вот он, Картал, и Башар рядом, а должна лежать в саду мертвая, рядом с самой Кёсем и ее маленьким сыном. Так какая разница, кто именно им помог? Достаточно и того, что сила эта желала им с Тургаем добра.