Сжав зубы и старательно выровняв дыхание, шахзаде примерился и уцепился пальцами за едва приметный выступ в стене. Он не знал, сколько времени ему понадобилось. Знал только, что седому наставнику, научившему его определять направление ветра, следует сказать еще одно «спасибо». Ветер, прижимавший его к стене, несколько раз выручал Мурада, не давая упасть, когда, казалось бы, не упасть было уже немыслимо.
Если б Мурад знал с самого начала, насколько тяжелым окажется подъем на башню, он бы, наверное, отступился. Но не тогда, когда он на середине пути и двигаться вверх куда удобней, нежели вниз! Наконец Мурад подтянулся в последний раз, затем подполз к дыре в потолке и заглянул внутрь.
Свергнутый султан Осман сидел у стены и бездумно водил пальцами по серым кирпичам. Заговорщики всего лишь прокатили его на тележке до Едикуле. Осману оставили одежду, сапоги, даже кинжал с янтарным навершием, – может, надеялись, что он сам себе перережет горло, облегчив всем участь? Если так, то Кара Давут-паша крупно просчитался: не таким человеком был Осман, чтобы сдаться без боя.
Они вошли. Отблески от факелов заметались по стенам. Осман поднял голову и приветствовал своих пленителей кривой усмешкой. Их было пятеро; предводительствовал человек средних лет с аккуратно подстриженной бородкой и подрагивающими руками. Сабля, болтающаяся на его поясе, выглядела скорее дорогой игрушкой, нежели боевым оружием: рукоять позолоченная, с крупными рубинами.
– Я не знаю тебя, – равнодушно сказал Осман. – Представься своему султану.
Человек вздрогнул и собирался было ответить, но в этот момент взгляд Османа упал на зашедшего последним Кара Давут-пашу.
– А вот тебя я знаю, – вымолвил Осман. – Ты мерзавец и предатель, твоя голова будет красиво смотреться на колу.
– Предатель здесь ты! – выкрикнул предводитель группки заговорщиков. – Ты предал свою страну, своего брата и своего сына, чудовище, и ты заплатишь за это перед Аллахом и перед людьми!
– Я – султан, ты, безродный пес, не ведающий приличий. – Голос Османа звучал по-прежнему глухо и равнодушно. – Я имею право делать то, что сочту нужным. И даже перед Аллахом у султана есть право на десять невинных душ в день.
– Довольно! – Звучный голос Кара Давут-паши, привыкшего командовать в сражениях, гулко разнесся по зиндану, и в этот миг Осман бросился вперед.
Зашипел, упав на песок, один из факелов.
Он был хорош в схватке, брат-предатель, и это Мурад, пускай и неохотно, но признал. Хорош, да. Но против пятерых бойцов даже у султана Османа не было шансов.
Может, раньше, когда он регулярно тренировался и всегда поддерживал себя в форме… но не сейчас.