Как бы там ни было, Кёсем все более склонялась к мысли, что пора знакомить «ее девочек» – а она уже выделила Мейлишах, Ясемин и Кюджюкбиркус в персональные ученицы, хотя покамест это решение скрыто не только от них, но и от всего остального гарема, – с Османом и ее собственными сыновьями Мехмедом и Баязидом… Эта пора если и не наступила уже, то вот-вот настанет. И останавливал ее сущий пустяк.
Понятно, что шахзаде сами дадут новые имена своим избранницам – если, конечно, захотят. Скорее всего, захотят. Ибо так принято. Но все равно представлять будущему султану и его братьям кандидатку в наложницы под детским прозвищем было бы верхом неприличия, а гаремного имени у Кюджюкбиркус до сих пор так и не было. Вот это-то и останавливало Кёсем.
Вернее то, что она почему-то никак не могла решить, какое же имя дать маленькой упрямой танцовщице?
С именем действительно дольше тянуть не стоит, слишком долго ходит девочка под детским прозвищем. Ее давно уже назвали бы Пэрвэной – за порхающие танцы, действительно ведь словно бабочка. Или, не задумываясь особо, Мэхвеш или Мэхтеб, лунным светом или подобной луне, – в гареме любят давать такие имена. А если бы хотели уязвить привычкой вставать, когда еще темно и луна в полной власти, то и Мэхдохт, дочь луны, с обидным намеком. Но Кюджюкбиркус хотя и не бас-гедиклис Кёсем, не ее «приближенная» служанка, но взгляд Кёсем на нее, так или иначе, уже пал, такое от калфа и евнухов не скроешь… А значит, никто иной не может дать ей имя, это было бы грубым нарушением неписаных правил гаремного этикета. Сама же Кёсем отчего-то сомневалась и никак не могла решить.
Казалось бы, ну что за ерунда! Дай любое, все равно оно ненадолго, девочка красива и старательна, она наверняка понравится кому-нибудь из шахзаде, и тот сразу же наградит ее новым именем, достойным уже не гедиклис, но гёзде, а потом и икбал. Так какая разница, каким именем назвать ее сейчас? Бери любой цветок, или фрукт, или фазу луны – разве важно, что это будет, если все равно ненадолго? Но день шел за днем, а Кёсем все никак не могла решиться, выбрать, найти подходящее. Мысленно она слегка подтрунивала над собственной нерешительностью, находя ее пусть и глупой, но не таящей опасности.
И не желала признаваться даже самой себе, что эта самая нерешительность ее почему-то тревожит.
* * *
Подтягиваться – это очень важно! Почти так же важно, как и танцы, и дело вовсе не в силе рук или ловкости. От подтягиваний увеличивается главное достояние девушки – ее грудь, тетя Джаннат не зря гоняла маленькую Шветстри подтягиваться на нижних ветках деревьев. А если ни единого подходящего дерева поблизости не было, заставляла отжиматься от земли или часами стоять, прижавшись пятками и затылком к стене. От этого грудь вроде как тоже увеличивалась, но уж больно скучно было стоять неподвижно, да еще и подолгу. Подтягиваться куда веселее. Тем более на перилах такого красивого балкончика!