По залу пробежал тихий ропот.
– Зато, я узнаю всех вас… более того, вижу насквозь! Вы сейчас выглядите, как люди, которых повсеместно называют не иначе, как «господа». Шпаги и плащи, кричат о вашем нынешнем положении, заслуживающем уважения в кругах таких же отъявленных головорезов как и вы сами. И только я, папаша Кокош, знаю, из каких помоек я вас вытащил!
Горбун скукожился, словно ворон учуявший падаль, прошарив непрятным пронзительным взглядом, по рядам стоявших перед ним молодцов.
– Ты, Картобра,…
Ткнул он кривым пальцем, с длинным, грязным ногтем, в сторону рыжеволосого верзилы, с разорванными ноздрями.
– …помнишь, как тебя сослали на галеры, и как ты жрал собственное дерьмо, как валялся у меня в ногах?!
Рыжий потупив взор, едва слышно промямлил:
– Да, господин Кокош.
– А ты, Протти?
Не унимался Горбун.
– Ты помнишь как в Турине, тебе хотели переломать все кости на центральной площади?! Мне тогда пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы вытащить твою чертову задницу из савойских тюрем! Ты, Совар, служил солдатом Его Величества, пока я тебя куском мяса, не нашел на амьенской дороге! Твоё истерзанное тело так обсели мухи, что я подумал – это труп собаки! Тебя, Дидье, хотели колесовать в Гренобле, пока не вмешался папаша Кокош! Вы все живы от того, что в ваши паршивые судьбы вмешался папаша Кокош!
Горбун оглядел присутствующих, долгим, испытывающим взглядом, как повелитель, вспоминая историю каждого стоящего перед ним человека. Призадумавшись о чем-то, он ненадолго прервался, доверительно, приглушенным голосом, продолжив :
– Так вот, коршуны мои, пришло моё время – наше время. Эти жирные павлины, там, в Париже, не могут поделить ни власти, ни земель, ни денег. Они желают поднять смуту, полагая таким способом разрешить все свои споры. Ха! Для этого им нужны, такие как мы – наша кровь и наши клинки! Что ж, пусть так. Но они даже не подозревают, что смута есть то время, когда наступает наш час! Главное – заручиться поддержкой какого-нибудь влиятельного парижского кошелька, и действовать, якобы, в его интересах, чтобы оправдать всё то, что мы станем чинить повсеместно. И такой, смею заверить, уже нашелся.
На лице горбуна воцарилась отвратительная усмешка.
– Чтобы не допустить до власти своих противников, эти вельможи готовы на все. Они дают нам право, резать, грабить и жечь от имени закона, от их имени, да ещё щедро платят за это! А нам только этого и нужно! Так, что отныне мы не банда разбойников, а союз «Кленовых листьев»! Дисциплина у нас в чести! Кто ослушается меня – смерть! Ну, а мы своё не упустим! Верьте мне, коршуны мои!