3) По вопросу о германо-советских взаимоотношениях у меня произошло довольно резкое объяснение с Литвиновым, который встал на такую точку зрения: что мне толку в прекрасных словах, если действия германского правительства направлены в другую сторону?
То обстоятельство, что он (Литвинов) обиделся на нападки в германской прессе против него лично, дало мне желательный для меня повод – послать в письменной форме протест против бессовестных ругательств по адресу германских министров Геринга и Геббельса, помещенных в газете «Труд». <…>
Если теперь не настанет период разряжения атмосферы, русские будут способны пойти на дальнейшее сближение с поляками и французами, пойти дальше, чем они этого, в сущности, хотели, только для того, чтобы наступить нам на ногу.
В воскресенье я побывал в ленинградской гавани, где на всех германских судах, которых было около 40, развевались флаги со свастикой, причем не было известно ни о каком инциденте [511]. <…>
ЦГАСА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 505. Л. 148-156.
Заверенная копия.
Документ заверен секретарем Особого отдела ОГПУ Гуровым.
25 сентября 1933 г.[512]
Дорогой Типпельскирх!
В России существует очень сильное течение, направленное на то, чтобы отойти от нас и сблизиться с Францией. Эго сильное течение представлено в Нарком-инделе в лице Литвинова. Русские в большинстве настроены недоброжелательно. <…> По моему мнению, наоборот, необходимо предоставить, путем весьма бережного отношения к дружбе с Россией, – без какого-либо заискивания нашим друзьям в СССР, которые, как я полагаю, еще имеются в рядах правящей партии и в военных кругах – возможность выступить против франкофильской[513] политики Литвинова.
Тухачевский, технический заместитель Народного комиссара по военным делам, организовал грандиозный прием с учетом русских военных, в числе которых, как это подчеркивалось также и в прессе, был и наш друг Уборевич. <…> Мы целиком заинтересованы в том, чтобы не дать русским отойти от нас; что мы не должны проводить неправильную политику престижа. <…>
ЦГАСА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 505. Л. 157-162.
Заверенная копия.
[ФОН ДИРКСЕНУ] [514]
25 сентября 1933 г
<…> Максим[515] торжествует, так как мы все время – вновь и вновь льем воду на его мельницу, а маленький Давид[516] с остроконечной бородкой дошел до отчаяния, – однако, разумеется, он не занимает такого поста, как Николай[517], чтобы иметь возможность выступить партнером Максима. <…> Я считаю даже сомнительным, пустит ли Максим Николая теперь в Берлин: не посоветует ли он ему избрать скорее другой маршрут. Пьера Кота чествовали здесь очень широко. Он осматривал в течение пяти часов завод в Филях и в течение трех часов крупный моторный завод – вместе со всем своим штабом, т. е. с командой трех крупных самолетов либо с экспертами. Ворошилов не явился: он и Егоров находятся на маневрах. Тухачевский организовал грандиозный вечерний прием.