Фашистский меч ковался в СССР (Дьяков, Бушуева) - страница 63

Затем я заговорил относительно «индискреции»[146] и сказал, что для нас не подлежит никакому сомнению, что «утечка» произошла с германской стороны. Дирксен, по существу, все же полагает, что индискрсция произошла с советской стороны.

Я в заключение сказал Дирксспу, что самым печальным является то, что с германской стороны склонны близоруким образом преувеличивать значение всяких временных неприятностей и ставить из-за них под вопрос самую основу наших отношений. Между тем в Берлине должны были бы понять, что при столь большом различии наших политических и экономических систем некоторое количество конфликтов, инцидентов и трений между обоими государствами является абсолютно неизбежным Катим неизбежным спутникам советско-германской дружбы надо относиться с философским спокойствием и, принимая все меры для их возможного сокращения и локализации, не преувеличивать их значения и не допускать, чтобы от них страдали отношения между нашими государствами, покоящиеся на параллелизме некоторых внешнеполитических интересов и экономических интересов на протяжении большого промежутка времени. Нельзя допускать, чтобы из-за временных препятствий, встречающихся на нашем пути, мы теряли дорогу и теряли перспективу. <. >

Б. Стомоняков

ЦГАСА. Ф 33987 Он 3 Д. 295 Л 231-236.

Копия.

Б 2262

ИЗ БЕСЕДЫ ВОРОШИЛОВА С ДЕЯТЕЛЯМИ РЕЙХСВЕРА ГЕНЕРАЛОМ ГАММЕРШТЕЙНОМ[147] И ПОЛКОВНИКОМ КЮЛЛЕНТАЛЕМ

5 сентября 1929 г Совершенно секретно

Ворошилов. <…> Меня интересует общее впечатление, которое Вы получили.

Генерал Гаммсрштейн. Я получил впечатление, что здесь предстоит еще много работы. Но эта работа начата с большим идеализмом и производящей большое впечатление планомерностью, и я убежден, что Ваше строительство идет по восходящей линии. <…> Я понимаю, что вопрос касается учреждений в Липецке, Казани и Томске[148] Общее впечатление от них у меня осталось удовлетворительное… В Казани я был совместно с г-иом Куликом[149] и в Томске с г-иом Фишманом. <…>

Ворошилов. В прошлом году я имел с генералом

Бломбергом беседу по всем конкретным вопросам, и, кажется, эта беседа разрешилась в сторону обоюдной выгоды. Я ие скрываю, что в наших взаимоотношениях были некоторые шероховатости, по в основном мы имели положительные результаты. <;…> Я рассматриваю господина генерала Гаммерштейна как представителя дружественного нам государства и человека, который хорошо расположен к Красной Армии, о чем я неоднократно слышал от товарищей, учившихся в Германии. Поэтому речь может идти не о доверии и недоверии, а о том, сможем ли мы найти новые дополнительные пути, которые улучшили бы и конкретизировали наши взаимоотношения на общую пользу Германии и СССР. <…>