Когда папа скажет: «Сыпь!» – я вывалю ему всё.
Сначала он придумает что-то смешное. А потом серьёзно скажет:
– Плюнь. И разотри. Они одноклеточные сейчас, мальчики ваши. Поверь. Им сейчас нужно только одно.
– Ну и разговоры у вас, – проворчит мама, которая потащит в это время на балкон кастрюлю с оставшейся картошкой.
Мама откроет дверь, и мои коленки обдаст холодом. Папа долгим взглядом посмотрит на маму, а потом скажет:
– Я не об этом. Им сейчас нужно только поклонение. Они завоёвывают, им поклоняются, и они идут дальше – завоёвывать. И так до бесконечности. Пока не захочется жениться. А жениться им захочется на ещё не завоёванных. Так что, Муськин-Пуськин, плюнь. У тебя есть сейчас дело. Учёба. Ну и делай его потихоньку. Грызи гранит. А эти… Приползут ещё.
– Очень они нам будут нужны, – добавит мама, закрывая балкон.
Моим коленкам снова станет тепло.
И тут зазвонил телефон.
Звонила тётя, жена маминого брата. Они живут в Подмосковье, но видимся мы с ними редко. И разговариваем в основном только по праздникам.
Если честно, когда её номер высветился на экране, я испугалась: вдруг я забыла какой-то семейный праздник? Может, забыла кого-то поздравить с днём рождения?
– Алло? – осторожно произнесла я.
– Лиза… Где папа?
– Я не знаю… То есть на работе… Хотя он сегодня же поехал в… А… А что?
– Я не знаю, – сказала тётя, – я не знаю, лучше позвони маме.
Что-то звучало в её голосе… У меня заныло в груди.
Так бывает, когда смотришь кино. И вдруг в голове щёлкает: бац-бац! И понимаешь, что угадал, чем закончится фильм. В общем, что-то где-то внутри меня щёлкнуло: бац! И заныло.
Я позвонила маме. Недоступна.
Я позвонила Ирке.
– Я у ученика, – прошипела сестра в трубку и отключилась.
Я позвонила папе. Недоступен. Я снова позвонила тёте.
Я как будто неслась на салазках. Вниз! Вниз! Дыхание перехватывает, по телу мурашки, но ты несёшься вниз. Вжих!
Тётя не подошла к телефону. Вжих!
Снова мама… Снова папа… Ирка. Это не сложно – долбить всех звонками по мобильному. Просто выбираешь имя из списка контактов и долбишь. Это примерно как резать апельсин.
Наконец мама позвонила сама.
Голос у мамы был такой, словно она бьётся в когтях у хищной птицы.
Она захлёбывалась словами. Словами и слезами.
– Его! Забрали! Только что! Забрали!
– К-куда, мама?
– В тюрьму!
– Почему в тюрьму? Как в тюрьму? Его же не должны были… Он же просто так в суд ездил… Поддержать своих… Он так говорил… Мама!
– Забрали! Только что! Увели!
Мы молчим.
– Когда его отпустят?
– Если приговор подтвердят… Через пять лет…
Мама замолкает. Не слышно даже всхлипываний. Кажется, она просто онемела от ужаса. Я тоже молчу. Слёз нет.