Было только девять часов вечера, но я упала в кровать и спрятала голову под подушку. Странно… Вроде всю дорогу спала в машине. А такое ощущение, что меня не в машине везли, а палками всю дорогу били. Устала, как после кросса на физре.
Сил хватило только на то, чтобы поставить на ноуте «Хауса» скачивать… Интересно, чем у этих двух братьев-то всё закончится. И у Кэмерон с Чейзом, которые целовались.
Ира с Костей варили макароны на кухне. Костя сказал:
– Будет готово – позовём.
– Даже если я не помогаю? – съязвила я. – Их же помыть надо… Почистить.
Ирка удивилась: раньше я просто дулась молча, а теперь прикалываюсь.
– А ты посуду будешь мыть, – ответил Костя.
Раньше я бы обиделась, но сейчас – это было справедливо. Хотя не знаю, как я буду посуду мыть. Болит каждая косточка. Надо придумать что-то, чтобы не мыть. Оставить на завтра.
– Лиз! – Иркин голос. – Трубку возьми!
Я с кряхтением поднялась с кровати. Какая посуда, они что, с ума сошли? Если только мне её сюда принесут, чтобы я её лёжа помыла…
– Здорόво. Это я. – Андрей говорил торопливо, глотая слова, чуть заикаясь. – У меня тут мама в командировку в понедельник вечером едет. В Италию. Ну, в нормальную командировку. Не в гости в этому… Фредерико. Хотя он звал. Э-э-э, так я тебе говорил, она же в турфирме работает?
– Нет. Кьярка спит?
– Да погоди ты! Спит, спит. Ну, короче. Им надо ездить по городам самим, смотреть, где чего. Чтоб потом нашим туристам рассказывать. И… и она меня с Кьяркой оставляет на ночь. А у меня тут дело… Задание.
– Делай что хочешь, – сказала я устало. – Сам в конце концов поймешь, кто твой Фокс. Ладно, неважно. Я с Кьярой переночую с удовольствием.
– Спасибо, – с облегчением сказал он, – ты настоящий…
– Андрюх, хорош, а? Чего с собой взять?
Он молчал. Наверное, всё ещё думал над фразой, что я «настоящий друг». А у меня внутри, там, где желудок, что-то кувыркалось от счастья. И пело. Укладывать Кьяру! Петь ей колыбельную! Утешать, если страшно! Оле-оле!
Я глянула в окно, за которым кто-то сыпал на сонный город снежную крупу, и подумала: «А всё же – не одной Ирке сегодня выпало счастье!» И сердце немножко сжалось: эх… вот бы папе рассказать.