— Грязное, грязное создание, — бормочет он.
Я запускаю большой палец под резинку его штанов, чувствуя его тёплую, мягкую кожу.
— Н-у-у, не разрушай мою фантазию.
— Точно. Ну да, конечно мы снимаем друг с друга шорты и бьем друг друга палками. Иногда намазываем друг друга маслом, и получается одна большая команда. — Он прерывается. — На самом деле такое однажды случалось, но думаю, мы все были слишком пьяны. Не так-то просто отнять мяч у голого, намазанного маслом мужика. Хотя тренировка была отличная.
Я изучаю его, не в силах понять, серьёзен он или нет.
— Регби очень странный вид спорта.
Он тянется мне за спину за чашкой, которую я оставила для него.
— Рано или поздно придёшь на тренировку и все увидишь сама.
— Я могу? — спрашиваю я, внезапно волнуясь от перспективы увидеть его в действии. Я отхожу в сторону, чтобы позволить ему выпить кофе.
— Если хочешь, — говорит он. — Не могу сказать, буду ли я играть в полную силу, но я могу это устроить. Хотелось бы надеяться, в хороший день. Не хочу, чтоб ты начала думать я не тот игрок, которым ты меня считаешь.
— Оу, я никогда и не думала, что ты игрок, — дразню я его. — Может быть гей.
Он лишь чуть округляет глаза.
— Точно, что ж, натирание маслом наших голых тел сейчас не помогает, да? — Он делает глоток кофе и закрывает глаза. — Кстати, лапочка, это чертовски вкусно. Если ты до конца дней сможешь мне делать такой кофе, я умру счастливым.
Там, в его глазах немногословие, но все же эти слова ударяются в меня. Боже, это вообще возможно? Мои мысли уносятся вдаль, и внезапно я представляю себя прямо здесь, на этой кухне, через несколько недель, месяцев, лет. На что это будет похоже? Быть так долго с кем-то таким, как он? Вопреки тому, как я привыкла думать, по крайней мере с Кайлом, эта мысль больше не пугает меня. Вместо этого она согревает мое сердце, заставляя пропустить удар.
— Только вот, — продолжает он, будто только что не вложил мне в голову самые прекрасные образы в мире. — Я бы действительно хотел, чтоб ты была здесь и увидела меня в действии. Наша первая игра будет через неделю после твоего отъезда, и я очень сомневаюсь, что окажусь на поле.
Может мое сердце и пропустило удар, но теперь оно падает.
Я сглатываю и хватаюсь за край его футболки.
— Новое правило. Ни один из нас не упоминает о том, что через три недели я уезжаю.
Его глаза сужаются, и он кивает.
— Все верно. Это честно. Что насчёт того, когда ты забронируешь обратный вылет?
— Оставь это мне, — говорю я, зная, что он уже предложил оплатить мой обратный билет. — Я позабочусь об этом.