Это день когда умер Чарли.
Конечно, во сне все искажено и обрывочно. Но достаточно, чтобы напугать. Та же аллея, по иронии судьбы недалеко от трущоб, где я вырос. Тот же Чарли. Тот же Раскаль, бродяжка, которую я называл своей собакой до того дня, когда больше не видел. Будто смерть Чарли напугала наши чувства.
Хотя во сне идёт дождь. И, в отличие от реальности, мы всегда не одни. Вдоль стен аллеи выстроились люди в чёрных и красных цветах регби. Некоторые из них машут флажками, на который сказано, что МакГрегор номер одиннадцать. Они безмолвны и это самое страшное. Они, с открытыми, двигающимися ртами и осуждением в глазах, болеют за меня, за нас, за нашу кончину, и все, что я могу слышать это звук падающего снега и хриплое дыхание Чарли.
Это был лишь второй раз, когда он принял героин. Я был там в первый раз, но не одобрял это, не в тот первый раз. Логичная, связная часть левого полушария моего мозга не работала, и все же я каким-то образом понимал, что героин это было чересчур. Как если бы это не было намного хуже, чем метамфетамин.
Но во второй раз, что ж, это я достал для него наркоту. В первый раз все прошло так хорошо, и он ненадолго стал другим человеком. Разве не так и должно быть? Один раз тебя не убьёт. Он сделает все лишь лучше. А два, так вообще отлично.
Но все не отлично. Я поднимаюсь с земли и даже во сне не чувствую своих замёрзших ног. Хромаючи дохожу до линии с фанатами регби и спрашиваю у каждого из них, могут ли они достать немного кокса. Никто не отвечает. Они просто кричат на меня, беззвучно. Мужчины, женщины, молодые и пожилые, на их лицах всегда написана мука. Я прошу, умоляю дать мне хоть немного, но ничего. Никто не слышит меня, никому нет дела. С таким успехом я мог бы быть невидимкой.
А вот Чарли отнюдь не невидимка. Он всегда был полон жизни. Он кричит мне поторопиться. Помочь ему, говорит, что я ужасный друг и разве он уже не достаточно сделал для меня?
Пожалуй, Чарли единственный друг, который у меня когда-либо был, поэтому я, конечно же, сделаю все, что смогу, чтобы он был счастлив. Я продолжаю пытаться, несмотря на то, что выражение лиц людей меняется, становясь перекошенным, более дьявольским. Везде ощущается наличие чистого зла, чёрная жирная тень, прилипающая к спине, влияющая на ваши мысли и душу. Даже спустя все эти годы, она все ещё там, ждет, как бы добраться до меня. И когда я добираюсь до последнего человека на аллее, и вижу что это пятилетний я, тощий и весь в синяках, и несильно отличающийся от меня во сне, у меня появляется шанс.