— Знаешь, Лаклан, — говорит он, проводя пальцем по краю бокала, — не думаю, что знаю о тебе что-то. Даже сейчас.
Нахмурившись, я смотрю на нее.
— Да не о чем особо рассказывать.
— Нет? Трудно сказать. Ты не очень много говоришь. Ты очень тихий.
Я больше всего ненавижу слышать подобное. Я откидываюсь на стул и несколько секунд смотрю на нее.
— Я говорю только тогда, когда мне есть что сказать.
Она смотрит на меня, пока я не вижу, что она не начинает чувствовать себя некомфортно. Отводит взгляд, а затем произносит с широкой белоснежной улыбкой.
— К счастью, мне нравятся сильные, молчаливые мужчины.
Я слышал это раньше. Они все так говорят. Но никто из них не имеет это в виду.
— Но, — продолжает она, — обо мне ты знаешь много.
Это потому что ты никогда не затыкаешься, думаю я.
— Расскажи мне о своем детстве, — невинно говорит она. — О своем прошлом.
Мой рот наполняется кислотой. Я делаю глоток вина и делаю глубокий вдох. Ничего не могу поделать и пристально смотрю на нее.
— Мое прошлое принадлежит мне и никому другому, — говорю я, и мой голос звучит грубее, чем хотелось бы.
Она ошеломлена.
— О. — она смотрит вниз на свои руки.
— Всегда говорю я, — быстро добавляю, вспомнив, каким ослом я был с Кайлой, которая не имела в виду ничего плохого. — Будущее интересней. Ты так не думаешь?
Теперь она застенчиво улыбается, убирая прядь с лица. Знаю, она думает, что я говорю о ней и нашем совместном будущем, но ничто не может быть дальше от истины. Поэтому я пользуюсь возможностью, чтобы поговорить о Брэме и жилищном проекте, и моих надеждах, что мы сможем сделать будущее других людей лучше.
Кажется, это работает. На этот раз она, кажется, слушает, может, потому что я на самом деле что-то говорю. Может быть, если б я открыл свой рот на первом свидании, остальные два не понадобились бы.
— Вот что я тебе скажу, — говорит мне Жюстин, когда мы заканчиваем десерт. — В следующий понедельник будет прием. Там будет папа. Я могла бы представить вас двоих и возможно он смог бы помочь вам. Иногда он участвует в …как это называется?
— Благотворительность, — предлагаю я.
— Точно, — говорит она, видя выражение ее лица, я задаюсь вопросом, знает ли она, что означает это слово. — Тебе это интересно?
Я криво улыбаюсь.
— Определенно.
Даже при том, что прием с высшими слоями общества это еще одна вещь, которая приводит меня в бешенство, я знаю, что буду дураком, если пропущу его. Не тогда, когда мы настолько близки.
В эту ночь лимузин отвозит ее в ее квартиру с видом на залив. По тому, как она прижимается ко мне на заднем сиденье, проводит рукой по моему бедру, я не удивлен, что она пригласила меня на прием. Это очень заманчиво. Я уже давно ни с кем не забавлялся и у меня руки чешутся, как хочется выпустить пар.