Чувствую себя так, будто меня целуют впервые. Этот поцелуй стирает каждого мужчину, который когда-то встречался на моем пути. Он словно нажал кнопку перезагрузки
Это самый лучший поцелуй, который у меня когда-либо был.
И кажется несправедливым, что лучшие губы в мире через неделю покинут меня.
Он ненадолго отрывается, его губы соскальзывают с моих и медленно двигаются вниз по моей челюсти, покусывая, посасывая, пробуя на вкус. Его грубая борода щекочет мою кожу, воспламеняя желание. Хватка в моих волосах крепнет, удерживая меня, и горячий рот останавливается у моей шеи, пока он рвано дышит.
Я стону, не в силах помочь себе, прижимаясь к нему, моля, чтоб он поглотил меня. Между нами такой огонь, такая напряженность, и я не знаю, как я смогу когда-нибудь оторваться от него. Я так сильно хотела его и теперь, когда его губы целуют мою шею, и он так крепко держит меня, что я могу почувствовать его собственную жажду, не уверена, смогу ли я когда-нибудь остановится.
Звуки шороха из кустов рядом с нами возвращают меня назад в туманную реальность.
Лаклан отстраняется, тяжело дыша и удерживая мое лицо в руках, его глаза ищут мои. Он медленно поворачивает голову и смотрит в сторону от нас. Я хватаю ртом воздух, губы все еще пульсируют от его поцелуя, и следую за его взглядом.
Из кустов на нас смотрят глаза. Я замираю, но Лаклан шепчет хриплым голосом:
— Тсс, тсс, все хорошо. — Он медленно встает на корточки, и я отодвигаюсь, чтобы дать ему больше места. Он поворачивается и смотрит в кусты в глаза, надеюсь собачьи, и достает что-то из кармана.
— Вам понравилось? — мягко спрашивает он их. — Вот держите.
Бросает что-то в кусты.
Глаза подходят ближе, челюсти хрустят, поедая то, что он дал.
— Ты везде носишь с собой еду для собак? — шепчу я, но он мне не отвечает.
Он воркует с собаками, что-то снова подбрасывая им, и медленно движется к ним, как можно ниже удерживая свое массивное тело.
Я прищуриваюсь, пытаясь наблюдать за ним в темноте. Я немного обеспокоена тем, что собаки могу напасть на него. В то же время я проклинаю их за то, что помешали нам в такой момент.
— А теперь полегче, — говорит он, снимая ремень. — Тише, тише.
Он собирается использовать свой ремень в качестве поводка? Этот парень что, супергерой для собак?
Он медленно крадется к ним, приглушенно нашептывая успокаивающие слова, пока, наконец, медленно не поднимается.
— Так, — говорит он мне. — Один у меня.
Я встаю, отряхивая грязь с попы, и всматриваюсь в него. Рядом с ним собачья тень, а его ремень опоясывает шею собаки. Хоть собака и напряжена, ей немного не нравится этот импровизированный поводок, меня поражает то, что она не пытается сбежать.