— Какая может быть обида! Парень погорячился, а остынет, и совсем другой будет. Ну, для ясности, мне пора домой.
В саду, под грушей, с вечера была приготовлена постель. Ниловна взбила и без того мягкие пуховые подушки, откинула одеяло. Сергей сел на траву, снял гимнастерку, отстегнул погоны и отдал их матери.
— Спрячьте в сундук.
— Аль потребуются? — озабоченно спросила Ниловна.
— Пусть хранятся. На всякий случай.
Сергей лег и устало закрыл глаза. Ниловна сняла с головы платок, завернула в него погоны и тотчас приникла к сыну, гладила рукой его вихрастую голову, любовалась смуглым возмужалым лицом, жесткой, во весь лоб, стежкой бровей.
— Сережа, успокойся и усни, — шептала она и все смотрела на него и не могла насмотреться.
— Я скоро усну, только вы, мамо, посидите возле меня немножко.
Сергей не открывал глаз, но всем телом чувствовал близость матери, ее взгляд, теплоту ее рук, ее дыхание. А Ниловна готова была до утра просидеть у его изголовья. Все, что было в ней нежного и ласкового, все ее мечты и надежды обратились к сыну, и она не смела заговорить с ним, боясь нарушить его покой. Слышала, как Тимофей Ильич провожал Рубцова-Емницкого, как загудела машина и потом снова все стихло, как Тимофей Ильич крикнул: «Ниловна! Долго ты еще будешь возле него сидеть?» Ниловна не ответила, а Тимофей Ильич что-то бормотал, направляясь в хату.
Станица спала в розовом тумане, уснул и Сергей, погрузилось в сон все вокруг — даже листья в саду не шептались, и только одна Ниловна не спала. Она смотрела на спокойное лицо сына, и вся его жизнь — от пеленок до проводов в армию — проходила перед ее затуманенными глазами. Она видела своих детей, стоявших перед ней лесенкой, — Сергей был предпоследней ступенькой. Он родился девятым, и соседки, поздравляя мать с новорожденным, говорили, что девятый ребенок, да еще к тому же мальчик, непременно будет счастливым. Старшие сыновья женились, дочери вышли замуж и разъехались по всей стране. Два сына — Илья и Антон — погибли на войне, дочки жили и в Киеве, и в Ташкенте, и в Грозном. Мать боялась потерять младшего сына, самого любимого, с кем она собиралась доживать век, и была счастлива, что он вернулся к ней. Она мечтала, чтобы к ее счастью прибавилась свадьба да чтобы она увидела рядом с собой невестку, а потом и первого внучонка — вот тогда можно бы спокойно жить!
Об Анфисе она думала так: поживет, поживет и уедет. Забота о ней теперь сводилась к тому, чтобы приготовить приданое и не ошибиться в выборе жениха. Многие станичные парубки заглядываются на Анфису, да кто же их знает, что у них на уме? Вот и другу Сергея приглянулась Анфиса (раньше матери никто не заметит!), вместе ушли на гулянки… И снова беспокойные мысли: и откуда этот парень, и хозяйственный ли он человек, и есть ли у него родители, и если женится на Анфисе, то куда ее увезет, есть ли у него свой дом, — все, все ей хотелось знать. «Надо у Сергея расспросить».